Горячие губы коснулись уголка глаза, ловя слезу, я вздрогнула и резко выдернула руку из пальцев Райэла.

– Не надо, так еще больнее!– бросила я и поднялась.

Волна тревоги и отчаяния хлестнула со стороны Райэла. Я прошла к панорамному окну, отодвинула занавеску и прислонилась к прохладному сайбусу лбом. Сквозняк из открытой двери растрепал мои волосы. Всей кожей почувствовала, что тревога Райэла растет, и тогда я подняла руку и надломленным голосом проговорила:

– Оставайся на месте, пожалуйста…

По террасе прошла Шаола и грациозно присела на задние лапы за окном напротив меня.

«Кира, все хорошо, доверься ему».

Я сглотнула, но крепко-накрепко связала надежду в узел и не смела к ней обращаться. Всё гораздо проще, когда нет ни иллюзий, ни ожиданий, ни надежд и привязанностей тоже.

– Я прошу, не перебивай меня. Все вопросы потом,– выдохнула я и со всей решительностью повернулась к Райэлу.

Райэл стоял и с беспокойством оглядывал мое лицо. Нужно было действовать быстро, решимость таяла с каждой секундой, а омут любимых глаз заставлял мысли поворачивать вспять.

– Знаю, что можно было обойтись и без разговора, ты бы все понял, после…

– Секса,– подсказал Райэл, когда я замолчала, потому что смутилась произнести это.

– Да,– коротко кивнула я.– Но я не понимаю, как эта информация передастся от меня к тебе и какого она будет качества: полностью или частично, будет ли она объективна и включать мое мнение… Я хотела рассказать тебе сама и понять, что ты думаешь и как видишь ситуацию, в ясном сознании… Потому что это для меня важно,– я опустила глаза и тяжело вздохнула.– Вопрос самой жизни…

– Кира, я выслушаю всё, что ты скажешь. Я давно этого жду…

– Я не тэсанийка,– едва он замолчал, торопливо произнесла я, чтобы не передумать. Он посмотрел на меня понимающим взглядом: «я всегда это знал».– Но я и не человек,– продолжила я, а пульс скакнул вверх.– Я – кальгонка…

Сначала его взгляд выражал сожаление, что я до сих пор не уверена в себе и своей сущности, но услышав вторую часть, Райэл замер, глаза его выражали недоумение, а когда молчание продолжилось – задумчивость… неверие… тревогу…

– Кальгоны давно не существует, Кира!– мягко улыбаясь, сообщил он, будто слегка журя за невинную ошибку ученицы, и сделал шаг навстречу.

Я выставила ладонь вперед, останавливая его. Он вернулся на прежнее место и медленно присел. Я чувствовала, что мои слова вызвали у него смятение, потому что эта тема была затронута мной впервые, особенно учитывая нервное напряжение, в котором я находилась последние дни.

– Я знаю,– мой голос звучал глухо.– Но существую я. Я первая и последняя кальгонка, которую зачали в шаттле, следующем на Тэсанию. Все другие прибывшие женщины потеряли своих детей после приземления. Тэсания их не приняла. Я первая выжившая кальгонка, и я – гибрид Кальгоны и Тэсании…