И тут меня накрыло ощущение, которое было таким же резким и поднялось из неведомых глубин, точно шквал. Оно прокатилось по моему телу. Я осмотрел небольшое помещение, украшенное яркой тканью, такой же поношенной, как и весь остальной дворец. Зная, что Алфаар заставлял делать своих дочерей, и что позволял своим гостям делать со своими дочерьми, я почувствовал тошноту.

Я вспомнил про Эдалу и Надию — да заберёт к себе Мазира их души — которых мои мать и отец учили жить с высоко поднятой головой, и для которых слово «нет» было привычным. Мои родители защищали нас в первую очередь. Боги, как бы я желал найти их сидящими во дворце по возвращению домой.

Когда я вспомнил о своей семье, тошнота прошла, но со мной всё ещё осталось чувство одиночества. У меня больше не было семьи — но это горе казалось мне теперь иным. Нет, здесь было что-то ещё, и я не мог этого понять.

Словно я забыл о чём-то важном. Словно морские волны отхлынули, обнажив берег, но на их место не пришли другие.

Должно быть, я скучал по дому. Я так давно там не был. Мне надо было вернуться в Алмулихи. «Завтра, — напомнил я себе. — Завтра мы уедем и, когда я окажусь дома, та пустота, что образовалась внутри меня, будет заполнена».

Я попытался найти дорогу в свой шатёр. Но план дворца был таким неорганизованным, запутанным и непродуманным, что я не удивился, когда оказался в одном из незнакомых переулков. В конце дороги я увидел прислужницу, поэтому я пошёл к ней, чтобы узнать дорогу.