Лучшая защита — это нападение. Я это давно усвоила, поэтому повыше задрала подбородок и произнесла:

— Что станете делать с непослушной девицей, глава? Запрете в комнате? Посадите на хлеб и воду? А может, ошейник на горло нацепите? Чтобы силы лишить?

— Хорошая идея.

Финне Монрей подошел ближе и медленно обошел меня по кругу, изучая, анализируя. Я тут же застыла, ощущая себя загнанной в угол жертвой, которая знала только одно: нельзя делать резких движений, чтобы не спровоцировать хищника. От напряжения у меня все волоски на теле встали дыбом.

— По-моему, ты слишком много о себе возомнила, девка. Забыла, кто ты и где твое место?

Дядя резко повернулся и схватил меня за шею. Не больно, даже синяка не останется. Зато неприятно и очень эффективно. В одно мгновение из головы вылетели все мысли и приготовленные слова.

Я снова была маленькой, глупой девчонкой, жалкой букашкой в руках сильного и опытного охотника.

— Влюбилась? Да, по глазам вижу, что влюбилась. И в кого? Во врага! — процедил он, глядя мне в глаза.

О, теперь я смогла оценить всю глубину его ненависти и презрения. Дядя больше не скрывал и не прятал свои эмоции, давая мне возможность все оценить и увидеть… испугаться.

— Он не враг, — упрямо прохрипела я. — Враг у нас только один — твари Бездны. Мы же вместе против них сражаемся.

— Надо же, как заговорила, — усмехнулся глава.

Но руки убрал. А потом демонстративно вытер их о штаны.

Задело. Не думала, что один жест может так больно ударить по нервам.

Я для него теперь хуже, чем грязь под ногами.

Ничто. Пустое место.

— Все вы, бабы, одинаковые, — презрительно заявил Финне Монрей. — Стоит только почувствовать свободу и дорваться до мужика, так голова отключается. Вы забываете о долге, семье. Да, все больше убеждаюсь, что правила не зря придумали. Нельзя вам, бабам, разрешать силой пользоваться. Не достойны вы этого.

У меня было много доводов, чтобы возразить ему, доказать, как он сильно ошибается.

Мы ничем не хуже мужчин. Я смогла залатать трещину. Сама! Одна! Разве это не говорит о многом?

Я многое могла, но молчала, ожидая продолжения. Он все равно меня не услышит и не поймет.

— Предала семью, и ради кого?