– Ты хотеть большего? Хотеть переступить эту черту? – она не сразу поняла о чём именно он её спросил осипшим и чуть огрубевшим голосом. Ей даже стало слегка страшно и от звучания его низкого баритона, и взгляда, который она чувствовала в себе так же остро, как и все недавние касания мужчины.

– Д-да! – ей пришлось сглотнуть, чтобы хоть немного вернуть собственный немощный голосок. – Ведь именно для этого я тебя сюда и привела.

Переступить черту, грань возможного и невозможного? Лалия её перешла уже очень давно и, пока ещё пребывая в ожидании будущих плодов от собственного безрассудства, крала у реальности и времени все эти драгоценные моменты. Пока ещё могла это делать и хотела этого, как никогда. Да, хотела Каллена, собственного постельного раба, к которому когда-то поклялась самой себе никогда не прикасаться и с которым теперь нарушала все законы, связанные с обращением бесправных невольников и дикарей. По существу, совершала страшный грех с тем, кто не имел никаких прав целовать её в губы и совершать с её телом какие-либо манипуляции по личному усмотрению и своим сексуальным предпочтениям. Потому что у рабов не бывает своего мнения и не может быть своих желаний. Они обязаны выполнять только чёткие приказы своих хозяев, не отклоняясь от оных ни на миллиметр.

А теперь её единственный спальный раб делал с ней то, за что его мог лишить жизни не один лишь Эвис Акерли. И сама Лия ни в коей мере не собиралась его останавливать. Сама раскрываясь перед ним, сама обвивая его совершенное тело жадными руками, подставляя губы под его жаркий рот и принимая его в себя с несдержанным стоном бесконтрольного исступления. А после сливаясь с его сводящим с ума ритмом, вначале неспешным, будто щадящим и намеренно мягким, пока оба дурели от смешанных ощущений и задыхались от этого безумия, способного перевернуть верх ногами не один лишь физический мир. Ибо передать всё это на словах было попросту нереально. Только чувствовать, только пропускать всё это через себя снова и снова. С каждым последующим скользящим движением, потом более смелым толчком, а затем и несдержанным ударом, распаляющим накрывшее их сумасшествие до шокирующего предела, до неизбежного апогея или даже целой агонии.

Лалия даже не заметила, когда от стонов перешла на крики. Когда возбуждение достигло своего нереального пика, охватив их тела до самой последней клеточки всеобщим экстазом, буквально раскалённым и оглушающим до полной слепоты и глухоты. Как она ещё не потеряла сознания в момент первого оргазма и не выпала в спейс? Хотя, возможно, на несколько секунд всё же успела отделиться от внешней реальности и оказаться в эпицентре истинной Нирваны, там, где тело и душа сливаются в нечто совершенное, рассыпаясь на мириады чувственных искр или звёздной пыли. Где физическое и ментальное приобретает абсолютно иную форму, и ты уже не понимаешь, где ты, а где тот, кто держит тебя в своих руках и погружается в тебя всё глубже и глубже, то ли намереваясь низвергнуть в чёрную бездну полного забвения, то ли вознести к вершине мира – к началу всех начал.