Но в какой-то момент она всё же вернулась обратно. И снова увидела перед собой идеальное лицо Каллена – своего дикаря. Возбуждённое, потемневшее, со взглядом который одновременно и пугал, и затягивал в себя подобно чёрной дыре. После чего не поняла, как сама обхватила его ладошками и припала к распухшим и растёртым от поцелуев губам мужчины, едва ли понимая истинную причину собственного порыва. Опять возносясь к недосягаемым звёздам и не желая, чтобы это сладкое безумие заканчивалось вовсе.

Но разве она собиралась на этом всё завершать? И разве это не было лишь началом?

Несколько почти властных движений, заставивших Каллена перевернуться на спину, и вот она уже сама восседает на безропотно подчинившемся её желаниям рабе, прижимаясь к его чуть влажным от лёгкой испарины груди и животу своим не в меру разгорячённым телом. И, конечно же, заглядывая в его бездонные глаза, будто намереваясь нырнуть в их завораживающую глубину и забыться в её сладком угаре уже окончательно.

– Ты же понимаешь, насколько мне этого мало? – и громко прошептать дрогнувшим от переизбытка чувств голосом прямо в его губы. – Поэтому, если ты сейчас скажешь нет…

Лалия переплела свои руки с руками Каллена, задвигавшись поверх его безупречного тела словно в зачаровывающем и очень медленном танце, снова вбирая его упругое естество и сладко всхлипывая от вспыхнувших с новой силой блаженных ощущений.

– Ты единственная в этот мире, кто никогда не услышит этого от меня… – он тоже произнёс свой хриплый ответ ей в губы, не переставая любоваться её совершенным лицом и лишь ненадолго давая ей возможность взять лидерство в свои руки.

Думал ли он о том, что поступает плохо и что всё это неправильно, что своими действиями попирает память погибшей невесты и, по сути её предаёт? Возможно, в какие-то моменты его сердце и стыло ненадолго от столь явно нежелательных мыслей, словно время от времени его пронзала насквозь ледяная игла кратковременных сомнений. Но он ничего и не делал, чтобы прогнать эти незваные приступы или чем-то их заглушить. Они сами стирались или бесследно растворялись под более сильными ощущениями и желаниями.

К тому же, он действительно хотел от всего этого сбежать, ринувшись с головой в эту неистовую пучину бурных страстей, чтобы забыться или же получить от окружавшей его ненормальной жизни хоть что-то ценное. Пуститься во все тяжкие и отпустить себя. Словно это были последние минуты и часы его самых прекрасных моментов на Ордике. Его последний глоток воздуха перед неминуемым погружением в смертельную глубину. Сладкий, головокружительный, с ароматной солью на губах, имя которому… Лалия…