– Все это лирика, – снова подхватил меня с пола Киан. – Как мы действуем?

– Во-первых, вырубаем все местные системы, кроме тех, что нам понадобятся для выхода отсюда. Во-вторых, как только вернется вампир, вы с ним, – он обратился к Ингине, – начнете выносить отсюда все осколки, которые мы достанем из хранилища и извлечем из каждого устройства и прибора, и станете переправлять их… – он покосился на Артана, – сами знаете куда. В-третьих и последних, мне нужно будет все же потратить достаточно много энергии на трансляцию по типу наших праздничных всеобщих, но на этот раз включая вещание на человеческих телевизионных волнах. Мы озвучим реальное положение дел абсолютно всем. Информация должна дойти до каждого ликтора и человека, чтобы у них было время и возможность оценить всю неотвратимость катастрофы, и, может, все обойдется и без сражения.

– Ты сам-то в это веришь? – взвился ученый. – Даже я сейчас, уже все зная, все еще испытываю желание драться с вами, прикончить и отстоять свой привычный взгляд на мир. Наши не пойдут против приказов Верховного, а он станет все отрицать до последнего. Я бы на его месте отрицал и как можно скорее постарался просто стереть вас с лица земли и вытравить любое воспоминание.

– Черта с два! – почти кровожадно ухмыльнулся Крорр. – Мы не оставим ему ни единого шанса на отрицание. Пойдемте-ка найдем ту вашу старую леди.

– Если мы отключим все, то будем вынуждены сидеть тут как в чертовой могиле! – возмутился Артан. – Вентиляция, освещение, водоснабжение, все запитано на магии!

– Твою мать, неужели хоть какие-нибудь солнечные батареи нельзя было предусмотреть? Или ветровики? Эти источники энергии известны уже чертову уйму лет, еще до катастрофы!

– У нас не было никакой в них необходимости! – Я понимала, что этот мужик вовсе не обязан оправдываться за то, что было не его косяком. – К тому же все эти источники уязвимы снаружи, а мы всегда гордились своей автономностью и несокрушимостью. А теперь всему этому конец.

Последнее Артан пробормотал уже почти еле слышно, и именно этот момент мой организм выбрал для того, чтобы сдать окончательно. Перед глазами потемнело, в пот кинуло так, что я мигом вся взмокла, грызущая боль пронзила мышцы и вцепилась прямо в кости. Затрясло, и сознание стало мутиться, но не вырубалось, словно милосердие ненадолго отключиться было не для меня, нужно все до мелочей прочувствовать, ага.

– Детка! Детка, что? На меня посмотри! Где болит? Что мне сделать? – на этот раз Мак-Грегор взревел. Не выдержал изображать призванную поддержать меня невозмутимость, бомбануло. – Ты! Ученый гребаный! Не видишь – ей плохо! Делай что-нибудь!