– Я никогда, никогда тебя не брошу.

– Хватит. Мы оба знаем, что ты это не сделаешь. Не убьешь ее.

Но Эфира не остановилась. Она подошла к богу поближе, достаточно близко, чтобы коснуться его.

– Прости, Беру, – сказала она. – Я тебя люблю.

Она закрыла глаза и обхватила пальцами запястье Беру вокруг черного отпечатка руки.

Священное слово прожгло их обеих.

54. Беру

54. Беру

Беру не помнила свою первую смерть. Она помнила только то, что было после, цепкую хватку сестры за руку и тишину, окружившую их.

Но теперь она чувствовала, что каждая секунда растянулась на целую жизнь.

Священное слово сверкнуло над богом, и Беру почувствовала, как оно бежит по ее венам. Этот жар обжигал ее до костей.

В ее голове бог вопил. Он помнил холодный свет создания. Мучения тех первых веков. Агонию становления чем-то.

И Беру это помнила. Как мир появился в хаосе, темноте и свете.

Смерть была похожа на это.

Судороги бога охватили и ее. Он вспыхивал, как звезда, яркая и горячая, проглатывал холодное, темное пространство вокруг себя.

Она ждала мгновения, когда он сожжет ее в ничто, но оно так и не наступило.

Внутри она чувствовала свое присутствие сильнее, чем раньше. Нити вибрирующей эши сплетались вокруг нее.

Вот чем когда-то был бог, поняла она. Он был всем.

И, когда пророки убили Бога, его отрезали, оторвали от эши остального мира.

Голос в ее голове, создание, взявшее контроль над ее телом, не было богом. Точнее, это была только его часть.