Вывернув желудок, я привела себя в порядок, прополоскав рот и побрызгав водою в лицо. Возле дверей меня встретили обеспокоенная Авидея и отец. Ваухан хмурил брови.

Ты ничего не хочешь сообщить нам, дочь? — я скосила глаза на кухню и округлила их.

Он ушёл, мама. Я отдала ему всю бутыль и велела растирать шею и лицо, когда наестся опять ягод.

Хорошо, родные. Всё равно скоро уже станет заметно, — я присела на стул. — Я жду ребёнка!

И кто же… счастливый… гммм… отец?

Ты его не знаешь, папа, и, надеюсь, никогда не узнаешь…

Так у нас будет братик или сестрёнка? Здорово! — восторженно вскрикнула Авидея.

Милая моя, отец, только я прошу вас об одном: никому ни слова! До поры до времени я не хочу, чтобы об этом узнали. Так надо…

Опять глава морочила тебе голову! — отец стукнул по столу.

Арьяна тут ни при чём! Я сама не хочу лишних разговоров по общине. Всё-таки, мужа у меня сейчас нет…

Добившись от родных обещания молчать, я, конечно, не успокоилась. Нужно было купировать такие казусы в зародыше. Я спустилась в подвальную кладовую, перебрала старые запасы трав и решила сварить себе особенное зелье, от тошноты при беременности. Единственное, пить долго его было нельзя. Семь дней через семь, а потом можно начинать заново. Иначе — выкидыш! Да, я как лекарка могла и вытравить своё дитя из утробы, но только об одной мысли об этом я приходила в ужас! Это было противно самой женской природе, кощунством и грехом! Я знала некоторые истории из жизни знати в нашей столице, когда незамужние дочери богатых придворных вели беспутный образ жизни, а потом убивали своих нерождённых детей. Я их осуждала и презирала. Дитя же не виноват, что мать не умеет держать свои ноги сомкнутыми!

Через какое-то время отвар был готов. Я поставила его на подоконник остыть и настояться. Хлопнула дверь: Авидея побежала на свидание. Бертин спустился на ужин. Покормив сына, я зашла в комнату отца. Тот сидел, опустив голову и уставившись куда-то в пол.

Папа? Ты чего? — я увидела, как слеза скатилась по его лицу.

Да так… Вспомнил маму и рождение твоё и Милады. Мы были так счастливы… Так счастливы!

Папочка! — я бросилась в объятия к отцу, и из моих глаз тоже потекли слёзы. — Всё теперь будет хорошо! Я обещаю тебе!

Часть треть. Глава четвёртая. Мэтр Сильв.

Мне тяжело было долго оставаться без работы. Я не привыкла к безделью. Да и рукоделие никогда не было моей сильной стороной, несмотря на науку матери. Я сходила ещё раз на приём к Арьяне и попросилась обратно в лекарскую, хотя бы помощником.