Гуляет опять с этим, своим…

Сокесом?

С ним…

Так поздно уже.

Вот ты вернулась — и воспитывай. Я в любовные дела не полезу!

Хорошо, папа, — я поцеловала его в щёку. — Я спать. Завтра с ней побеседую!

От усталости сон накрыл меня так быстро, что стоило закрыть глаза, как я провалилась в тёмную яму. Во сне ко мне опять прилетал чёрный вран. Он сидел на моём окне и косил одним глазом в мою сторону.

Утром угрюмый страж постучался к нам в дом в ту пору, когда солнце ещё не взошло. Глава общины звала меня. Я быстро собралась и отправилась в общинный дом. Сердце глухо стучало от волнения. Я поняла, что прибыли жрецы. И они ждать не любят. “Интересно, будут те же самые, что допрашивали меня, или другие?” — глупый вопрос, но он у меня постоянно крутился в голове. Отец опять хотел отправиться вместе со мной, но я его попросила остаться дома. Дети от громкого стука проснулись: не стоило их тревожить ещё сильнее. Я помню методы Верховных, и знаю, что теперь, даже если я совру или что-то утаю, то можно будет всё списать на беременность. По крайней мере, Арьяна повторяла это мне не один раз. Было ещё кое-что, что не следовало слышать отцу. Я не хотела, чтобы он знал подробности моей супружеской жизни с герцогом. Грубость, насилие, пренебрежение, измены и прочие “семейные радости”, что подарил мне этот нежеланный брак вольно или невольно могли стать предметом моего рассказа о другом мире. папу следовало от этого оградить. Тут же мне вспомнился муженёк и его последняя погоня за мной. Я невольно вздрогнула, подумав, чтобы было, если бы мне не помог человек Гэйелда. “Спасибо тебе, Агрейв!” Надеюсь, что у него не было из-за меня неприятностей.

Забежав в общинный дом, я заметила, что много служащих уже на своих местах. И стража, и секретарь, и писцы. И даже вдалеке светился открытый проём двери лекарской. “Странно! — подумала я. — Ведь до начала рабочего дня пара часов!”

Я выдохнула и постучала в дверь к главе.

Войдите! — произнёс незнакомый мужской голос. И я вошла, тихонько открыв дверь. — Ну, что же Вы? Смелее! — в кабинете главы, за её столом сидел неизвестный мне мужчина, совсем не жрец. По крайней мере, ничего жреческого в его облике не было. Вопреки громкому и строгому голосу, мужчина был мелок, тщедушен и сер. Именно сер. Землистый цвет лица его настолько сливался с серовато-коричневым цветом костюма, что непонятно было, где заканчивается его шея и начинается воротник-стойка сюртука.

Здравствуйте! — сказала я, замерев сразу за порогом. — Э-э-э…

Проходите, присаживайтесь! Смелее, милочка, смелее! — я сделала несколько мелких шажков и рухнула на стул напротив мужчины. Совсем недавно я сидела на этом же месте напротив Арьяны.