А кто его знает? Тут городских понаехало, что даже и жить им негде. Все лобана норовят сохотничать… Да не всем он в руки даётся!

А что, много его в горах?

Да, олешков много за зиму нателили, вот и лобан тоже. Даже бера за зиму ни разу не встречали, а вот лобанов полно. Уже по посёлку, как по лесу бегают. Вечером со двора не выйти.

Слова возницы о странном охотнике взволновали меня. И я вмешалась:

А скажите, уважаемый, как тот странный охотник выглядел?

А почто тебе?

Мы с отцом так-то всех у нас знаем. Может, не в наше прибыл? — Ваухан коротко оглянулся на меня. Я ему кивнула. Он понял, что я спрашиваю неспроста. — Высокий?

Да, высокий такой, крепкий… С длинной рыжей бородой, шрамами и светловолосый, — припоминаете?

Нет, вроде… Значит, не к нам, — отец опять оглянулся. Я ему несмело улыбнулась. Ложная тревога.

Постоялый двор встретил нас жарко натопленной печью и пустотой. Кроме возницы, оказавшимся смотрителем почтовой станции и владельцем постоялого двора, нас поджидала его жена, маленькая кругленькая женщина неопределённого возраста. Она споро проводила нас в комнаты, где уже были застелены свежим бельём кровати и дымились наполненные горячей водой чаны. Несмотря на утро, мы быстро искупались и улеглись спать. Завтра предстояло начать путь длинною в ещё один день.

Кибитка, запряжённая двумя старыми ленивыми волами, еле-еле ехала по дороге.

Мы так попадём в Стревин не завтра, а к третьему дню, — сказал отец, обращаясь к вознице.

Не сумлевайтесь! Доберёмся, как надо! Не первый год вожу грузы и людей!

И видно, что не первый, — отец с сомнением посмотрел на старое ржавое колесо, что натужно скрипело под весом нашей семьи, наших вещей и огромных почтовых сумок.

Деда, скоро приедем? У меня уже попа болит… — тихонько пожаловался Бертин моему отцу, державшему внука на коленях. Так он пытался сберечь его от ужасающей тряски. Мы с Авидеях подстелили под наши задние точки все мягкие вещи, но кибитка тряслась и дребезжала, особенно на поворотах. На одном из них нас тряхнуло достаточно сильно, чтобы старое колесо просто отскочило и покатилось в сторону заросшей подлеском обочины.

Растудыть твою туды! — выругался возница, удержав свой огромный возок на ходу и останавливая волов.

Не хочу быть старым занудой, но я же говорил, — сказал отец, соскакивая на землю. — Ту работы как раз на целый день. Точно будем в Стревине только к третьему!

И отец с возницей занялись починкою колеса, отгрузив с одного угла все вещи и подложив под повозку огромный пенёк, который возница, оказывается, всегда возил с собой.