Никлос тоскливо вздохнул, пригубив приторной настойки. И встал с места, подходя к девушке и протягивая руку:

— Пора, моя девочка, объявить о войне.

* * *

Побережье встретило их густым, как взбитые сливки, туманом. Над ними ближе к скалам звучали печальные крики чаек, море скрывалось в тусклой белизне, и не было видно береговой линии. Промозглая сырость освежила мысли королевской пары, и они переглянулись, крепче держась за руки. На грани чувствительности просыпалась связь ариуса и нориуса, в любой момент готовая атаковать врага.

Оставались считанные минуты до конца дня, и Никлос склонил голову, прислушиваясь. Что-то сильно было не так. Этот туман, так нехарактерный для вечернего времени, слишком густой, и подозрительно хорошо прячет воду, что нельзя было разглядеть есть ли там спрут или иные воинственные твари океана. Он гасил звуки, делая это место глухим, будто пробки в уши вставили, за которыми почти ничего не было слышно.

— Нет всплеска, — внезапно сказала Селеста. — Волны набегают на берег и утаскивают камни — не слышу этого, — коряво дополнила она, разрывая связь и делая несколько шагов вперёд.

— Осторожнее! — воскликнул Ник, идя следом.

Вот, они дошли до мокрых камней и песка, но ничего не изменилось. Идя вперёд, перед ними проступало морское дно, заполненное ракушками, камнями и морскими звёздами. То здесь, то там появлялись дохлые медузы и отчаянно вздымающие жабрами рыбы. Однако не было воды. Не было шума прибоя.

— Куда делось море? — оглушённо вакуумной тишиной прошептала Селеста, разворачиваясь к Никлосу.

Ответ пришёл сверху, когда стелящийся книзу туман, сначала медленно, а потом всё резвее и резвее заскользил в стороны параллельно берегу, и свет, ещё исходящий от спрятанного за облаками закатного солнца, померк, уступая место непроглядной жуткой тьме, идущей со стороны линии горизонта. Гигантская волна, от края до края, набирая скорость приближалась к побережью, грозясь затопить и столицу, и стоящий на скальной возвышенности королевский дворец.

— О, пресвятая Клэрия, — воскликнула Селеста, тогда как Никлос, резко развернул её к себе, сжимая до боли женские пальцы.

— Доверься мне, Сэлли, иначе через пять минут от города ничего не останется! — закричал в лицо король, видя подступающие слёзы. Девушка отчаянно закивала, до крови прикусывая губу и закрывая глаза. Тотчас её фигуру окутала дымка ариуса и аналогичная, но чёрная, возникла вокруг короля.

Они закружились как в танце, сплетаясь в чёрно-белую косу, скрывая под куполом тела людей, а позже, разойдясь, обнажая крупного чёрного дракона и обнажённую деву, лежащую на его хребте. Она прижималась к туловищу, будто слилась с его чешуйчатой прочной кожей и ариус с нориусом ласкали женскую плоть, также нежно обволакивая тело дракона, испустившего в небо струю красно-зелёного пламени.