Я взяла ее под руку и повела вдоль по аллее. Вокруг ни души. В отдалении негромко жужжала газонокосилка. Вот и прекрасно, значит, Джоунсу не до меня. То, что я собиралась рассказать, не предназначалось для чужих ушей.

– Роуз. – Я остановилась, глубоко вздохнула и выпалила: – Я не твоя тетя Мэри.

– Что? – опешила она. – Тетя Мэри, ты шутишь?

Отчаянно хотелось выкрикнуть: «Это шутка! А ты поверила? Ха-ха!» Но отступать было некуда, и я покачала головой.

– Помнишь, тебя пугали рассказами о непутевой младшей дочери, Люси Райт? Это я.

Я старалась на нее не смотреть. Слишком больно было бы прочитать в ее глазах презрение.

– Но зачем? – совсем растерялась Роуз. – Тетя… Ты ведь все равно мне тетя, так?

Говорить – так уж до конца.

– Не совсем. Мне было семнадцать, а ему двадцать один. Сын соседа, богатого и влиятельного. Я влюбилась и… позволила ему лишнее. Он клялся жениться на мне, но быстро передумал, когда его отец пригрозил лишением наследства. Его отослали в круиз, а я осталась – незамужняя и в положении. Отец выгнал меня из дома.

– Как? – ахнула добросердечная Роуз.

Я пожала плечами.

– Отец был своеобразным человеком. – Той еще двуличной сволочью на самом деле, но вслух я сказала лишь: – Христианская кротость сочеталась в нем с редкой нетерпимостью. Мои бабка с дедом разошлись из-за того, что она изменила ему с фэйри-полукровкой. Но дед не оспаривал свое отцовство, так что мой отец не считался незаконнорожденным. Однако всегда об этом помнил и лез из шкуры вон, доказывая свою праведность. И когда я оступилась… Он заявил, что больше не хочет обо мне слышать. – Я сглотнула пересохшим горлом и продолжила: – Я не могла оставить ребенка. У меня не было ни денег, ни жилья, ни работы. К счастью, от меня отвернулись не все. Брак Маргарет был бездетным, они с мужем с радостью удочерили девочку. С условием, что я не буду с ней видеться.

– Но… – нахмурилась она. – У мамы с папой не было других детей. Постой, ты хочешь сказать?..

Отчаянно хотелось курить, хотя я бросила три года назад.

– Да, Роуз.

– Но зачем? – Она схватила меня за руки и сильно сжала. – Зачем нужен был весь этот… маскарад?

Я повторила то, что уже говорила инспектору:

– Мэри погибла вскоре после смерти твоих родителей. Она оставила все деньги церкви, а мне – певичке из ревю – никто бы тебя не отдал. Вот и все. Надеюсь, ты меня простишь.

Я осторожно высвободила руки и, не глядя на нее, побрела прочь.

– Тетя! – окликнула она, подбежав ко мне. – То есть… Как мне тебя называть?