Именно там, на приёме, я и была представлена архином Невро хозяйке дворца. Кир Трифонг восседала в массивном кресле, обитом парчой. У её ног на низких скамеечках расположились юные красотки-фрейлины, хихикая между собой и обсуждая гостей. Мне предложили такую же скамеечку и некоторое время кир расспрашивала меня о том, как я «дошла до жизни такой», где научилась всё это делать и прочее… А потом задала забавный вопрос:

— Вы скоро станете довольно завидной невестой, кир Стефания. Не хотите ли побыть моей сопровождающей ближайшие пару лет? Это может принести вам весьма выгодный брак.

У кир Трифонг был потрясающе красивый бархатистый голос, глубокий и сильный.

— Благодарю вас за предложение, кир Трифонг, но я уже помолвлена с Мартом кирусом Лерго-младшим, ристом Торгового флота архитеонуса.

— Помолвки иногда распадаются.

— Надеюсь, что наша доживёт до брака, кир Трифонг. Она сочетает не только деловые интересы, но и нашу личную симпатию. Мне было бы очень тяжело пережить разрыв…

— Что ж, юная кир, не буду настаивать. Кстати, хинти, прошу вас, обратите внимание на платье нашей гостьи. Мне кажется, оно – прелестно.

Как только кир обратилась к своим хинти, все смешки стихли и девушки принялись внимательно рассматривать меня и восхищаться вкусом своей кир. На этом наш разговор был окончен и кир Трифонг вялым жестом руки отпустила меня.

Как сообщил мне кирус Невро, через несколько дней хинти кир Трифонг появились на официальном приёме, сопровождая свою повелительницу в новых платьях. А дальше новая мода, как пожар, охватила столицу. Благо, меня всё это уже не касалось.

Повар-моряк, которого привёл ко мне в дом кирус Март, оказался очень интересным человеком. Уже за пятьдесят, что по местным меркам – вполне почтенный возраст, невысокий, худощавый, жилистый и гибкий, как гимнаст на пенсии, с седыми, убранными в косицу волосами и редкими зубами. Кустистые брови, остренький носик и пронзительные голубые глазки. Что-то было в нём от сказочного гнома, если бы не колкий внимательный взгляд. Ман Фирс. В ухе почтенного мана гордо поблёскивала золотая серёжка-кольцо. Прямо как у пиратских капитанов в книжках моего детства.

Многие мужчины здесь носили украшения, тяжёлые перстни, крупные медальоны на массивных цепях, но вот серьга в ухе – признак связи с морем. Иногда медяшки с янтарем или жемчужинкой неправильной формы носили даже простые рыбаки.

Почтенный ман обладал густым басистым голосом, что несколько не вязалось с общей его субтильностью, несколько бесцеремонными манерами и собственным мнением по всем вопросам, изменить которое было не так и просто. Поэтому отношения наши сложились совсем не сразу. Благо, что из уважения к «малышу Марту» ман Фирс всё же согласился посмотреть, что там придумала «невеста» «малыша».