А через час позвонила Ристас с просьбой о занесении изменений в базу. Лиза снова удивилась, попробовала напомнить о правилах, но потом плюнула и на это, потому что Ристас в последние несколько дней срывалась по поводу и без на всех подряд, и терпеть очередную словесную порку Хомской не хотелось. А хотелось тоже в отпуск, чтобы провести его со своим Ромео, лучше где-нибудь на море, еще лучше где-нибудь, где не ловит связь. Вот только почти сразу после Ристас Хомской позвонил Женя и, запинаясь и спотыкаясь на каждом слове, попросил пока заветную галку в программе не ставить, потому что так торопился «куда-то по очень важным делам», что забыл в тумбочке паспорт. Слезно просил подождать до вечера, Лиза, чья голова была забита мыслями о пляже, пальмах и жарком сексе, даже не насторожилась.

На этом моменте рассказа Келер презрительно фыркнул, а Ристас прошептала «дура», Хомская только сжалась сильнее, но рассказывать не перестала.

В общем, она дождалась запроса на открытие доступа от Ксении, решив не дергать ту со своими просьбами и ничего ни с кем не обсуждать. Ну… потому что, а зачем? Ситуация ведь стандартная, сколько за последний год таких было у той же Ристас?

Вот тут не выдержал уже Тарасов.

— В смысле? — подскочил он с места, опираясь о стол.

— Да постоянно, — всплеснула руками почти уже спокойная Лиза. — Мы и через неделю бывает изменения вносим.

Ристас побледнела так, что стала теперь такой же, как и Хомская, взгляд забегал, руки снова сжались до побелевших костяшек.

— Понятно, — хмыкнул я, осознавая масштабы пиздеца. — Дальше?

А дальше Фирсов примчался в офис к одиннадцати, проторчал там до без пятнадцати три и свалил. Несчастную галку Лиза поставила в три, удаленно. Поставила и думать обо всем забыла, а теперь тряслась перед нами напуганным зайцем и все еще шмыгала носом.

— Понятно, — вздохнул я. — Кто доступ открывал, Ксения? — спросил я, откидываясь на спинку. — Наверняка ведь у вас кто-то прикормленный был.

— Леша Госпелев, — неохотно выдавила из себя Ристас. — Он нам всегда доступ открывал.

Глаза Келера нехорошо блеснули, Тарасов тихо выматерился — еще один кандидат на увольнение нарисовался — снова застучал по клавишам. А я вернул внимание к Хомской.

— Про Станиславу Воронову Фирсов что-то говорил? — сощурился, рассматривая младшего хиара и ее несчастный вид. Девчонка замялась, закусила губы и опять уставилась в пол.

— Лиза! — рыкнул Тарасов.

— Говорил, — кивнула она нервно.

— Ну! — не выдержал я.

— Говорил, что косячит она, что если так и дальше пойдет, то Энджи готова не будет не то, что через месяц, но и через год, — протараторила на одном дыхании, затравлено глядя то на меня, то на Ристас. — Говорил, что работать ему мешает.