— Я все написал, Лава, — усмехнулся Игорь, поворачиваясь и обхватывая мое колено. Потерся о него по-кошачьи колючей бородой, взгляд стал теплее и хитрее, морщинки разбежались лучиками к вискам, едва заметные и очень мягкие. Забавно, но эти морщинки делали его моложе.

— А подпись? — запустила я пальцы в черные пряди.

— Взял твою электронную, — фыркнул Ястреб насмешливо. — Еще что-то?

— Достала тебя, да? — поморщилась, но пальцев от его волос не убрала. Мне нравилось их перебирать. Только вопрос какой-то глупый задала, не тот, который хотела на самом деле, не тот, который крутился на кончике языка. Я потом спрошу, обязательно, только наберусь храбрости.

— Нет, — покачал Ястреб головой отрывисто и уткнулся подбородком мне в колено. — Как говорит мой дед: «не дождешься».

Я невольно улыбнулась, пытаясь понять, в какой ситуации Гор мог услышать нечто подобное от деда и что обычно говорил в ответ. Но мозги медленно растекались в кашу, а я тонула в серебристой глубине внимательного взгляда, и придумать ничего не вышло.

— Мороженое хочешь? — вдруг спросил Гор, заставив меня удивленно моргнуть и с опозданием, но все-таки кивнуть.

А стоило ему гибко и легко подняться на ноги, как я вспомнила, о чем еще мы собирались поговорить, но так и не поговорили.

— Расскажешь, что нашел Черт?

Гор замер в дверях, бросил короткое «да» и ушел сначала на кухню, потом чем-то шуршать в коридоре. Вернулся с планшетом, ложками и коробкой фисташкового в руках.

— Допинг, да? — не удержалась я, рассматривая трехкилограммовую бадью. — Все настолько плохо?

Игорь ничего не сказал, сел рядом и открыл мороженое, отдал мне ложку. И только когда я зачерпнула первую порцию, снова заговорил:

— Плохо, Лава, но, скорее всего, не так, как ты думаешь, — Ястреб проглотил лакомство и открыл планшет, повернул экраном ко мне. — Черт послал своего человека в Тюкалинск, парень был в больнице и в доме. Прислал фотографии.

На планшете действительно была фотография того самого дома, который я нашла через карты. Снимали с близкого расстояния, но от этого лучше он выглядеть не стал. Старый и разваливающийся, не потому что за ним не смотрели, а потому что одинокая женщина, работающая медсестрой, просто не может ничего толком сделать с такой избушкой. Судя по тому, что я видела, фасад первого этажа красили не так давно, может в прошлом году, может немного раньше, карнизы и дверный косяки покрывали лаком, дверь стояла новая, но уже успела кое-где проржаветь, на окнах висели занавески. А чердачное окно казалось темным узким провалом, и с ним ничего делать даже не пытались, впрочем, как и со ступеньками и с почти гнилой трубой водостока. Я была уверена, что на чердак Нестерова не поднималась ни разу, даже дверь на него не открывала, была уверена, что не заходила в сарайчик, неловко примостившийся чуть сзади.