И опять какой-то звук. Валику явно не сиделось или не стоялось на месте. Он просто не в силах был себя контролировать, сдерживать. Что-то тихо звякало, шуршало и скрежетало, постоянно, как помехи в старых динамиках, как белый шум.

А я зверел все больше и больше, всматривался в дорогу, вслушивался в разговор. Если бы верил в Бога, молился бы… Но с Богом у меня не сложилось, поэтому я просто дышал и слушал.

Давай, Славка, продержись еще немного. Я знаю… Знаю, что за твоей злостью скалит пасть страх. Продержись, заговори его, заболтай. Пусть упивается собой.

— Уничтожить тебя, довести сначала, а потом уничтожить, — голос Валентина снова был спокойным до зуда, чуть ли не скучающим, но шорох и скрежет прекратились, когда он наконец ответил, — как ты все эти годы доводила меня, Екатерину Николаевну, как довела Диму. Ты ведь убила его, Стася. Убила и осталась на свободе. А это неправильно, так быть не должно. Где справедливость, Стася? Тебе все, а другие из-за тебя страдают.

— Я не…

— И мало того, что Диму убила, — оборвал Лаву урод, — так еще мать его за собой потянуть решила. Всех за собой утащила, я ведь мог совсем по-другому жить и…

— Я не понимаю, — выдохнула Воронова. — При чем здесь мать Дыма, при чем здесь ты? Какое тебе вообще дело до меня и Димки. Мы тебя не трогали, не знали почти. Дым…

— Ты всех у меня забрала, — и новый звук удара прорезал тишину, на миг воцарившуюся в динамике. Славка тихо что-то прошипела, но я не расслышал.

Мудак. Я ему не просто руки оторву, я буду бить его до тех пор, пока рожа не превратится в месиво, пока он кровью харкать не начнет. Су-у-у-к-а.

Десять минут. Мне оставалось десять минут до Славкиной квартиры. Руки на руле сжались так, что свело пальцы, мигала красным панель тачки, потому что я превысил скорость, гудели мне в спину чьи-то сигналы.

Срать.

— Я никого у тебя не крала. Ни Дым, ни тем более его мама никогда моими не были, — спокойно и холодно отчеканила Слава. — И не я убила Димку. Это сделал Сухоруков.

— Ты! — прорычал Валик зло. — Ты его убила. Ты к нему деда привела! — голос скатился ниже, превратился в какую-то смесь шипения и рычания. — Если бы не ты, Дима остался бы жив, не только Дима. У нас у всех все было бы хорошо, если бы тебя не было.

— У кого «у всех»? Ты безумен, Валик, — ответила Славка устало.

— Нет. К сожалению, я-то как раз в своем уме, — отбил Валентин ровно и снова предельно спокойно. И мне все это не понравилось, совершенно.

— Я не понимаю… — тихо проговорила Слава, — Ты убил Мирошкина, Фирсова, убил Свету и Екатерину Николаевну…