Кабинет оказался этажом выше. Нас оставили вдвоем, впрочем, я не сомневалась, что персонал в коридоре и явится по первому вызову. И потом, я же не боевая ниндзя-попаданка. Драться не умею. Да меня этот товарищ добродетельный при желании без посторонней помощи прибьет.

В полутемном помещении были стулья и кресла, но хозяин сесть не предложил, впрочем, сам не сел тоже. Поэтому я просто облокотилась на край большого письменного стола. Огляделась. Явно деловой кабинет для совещания в узком составе. На стене — единственный портрет. Я с первого взгляда поняла, что это физиономия моего похитителя.

Что же, не пыточный застенок — и на том спасибо.

Добродетельник хмыкнул, но воздержался от замечания. Несколькими быстрыми шагами обошел меня полукругом и спросил:

— Как я понимаю, вы немного удивлены?

Чему он должен удивиться? Тому, что меня ни с кем не спутал?

— Вы узнали меня по портрету?

— Мне не нужны рисунки, — со скупой усмешкой заметил добродетельник. — Мне достаточно было вашей манеры общения. Любая женщина, рожденная в Лутте, оказавшись в моей власти, принялась бы умолять о пощаде. В редком случае — сыпать проклятиями. А вы ведете себя так, будто не знаете, кто я такой. Хотя должны были узнать, едва здесь поселились!

Голос собеседника был громкий, резкий, уверенный. Если бы не пятнадцать лет общения с владельцами мелких бизнесов и чиновниками районных администраций, я бы прониклась и напугалась. А так очень хорошо ощущала, что это — игра на публику. Пусть она и ограничена мною.

Впрочем, я и вправду в его власти. Лучше не злить.

— Простите, я жила в компании, где о вас предпочитали не говорить.

— И я даже догадываюсь в какой, — ответил собеседник, одарив меня очередной скупой усмешкой.

Подошел к столу, передвинул подсвечник. Я разглядела небольшие чашечные весы. Он щелкнул по деревянному футляру, достал оттуда миниатюрную гирьку-разновес.

— Вот что любопытно, — продолжил он. — Вы способны выжить и даже жить в таких условиях, в таком месте, где не способен выжить я. Какой-нибудь бездельник-философ стал бы делать из этого умозаключения о том, что вы значительнее и могущественнее, чем я. Но при этом вы можете не дожить до утра. Дожить можете тоже. Но пока что шансов на первое больше.

И с легкой усмешкой положил гирьку в чашку. Та лениво опустилась, будто ей была дорога моя жизнь.

Блин, вот тут кто настоящий бездельник-философ, упившийся властью. Но сказать придется что-то другое. Мне нужен диалог, мне нужно понять, есть ли лучик надежды на компромисс, до того, как он скажет, что ему надо. А назвать козла козлом никогда не поздно.