Что это такое? За цепочкой стражи какая-то движуха. Приближается, и эти маскированные морды кажутся мне знакомыми. Да, этих мордоворотов в масках я видела в тайном офисе одного знакомого маньяка…

…Который тоже тут. Находится в кабинке на носилках, я даже вспомнила, как эта хрень называется — паланкин или портшез. И его несут внутри этой стально-масочной коробки к нам.

Цепь обычной стражи рассыпалась, как обычные кошаки отлетели бы от миски, к которой подошел катланк. Между прочим, у Паши шерсть встала дыбом без всякого приказа. Я слышала, что у катланков отличная чуйка, не только в смысле носа. Похоже, котенок понял, что ничего хорошего гость не несет.

От портшеза отделился какой-то пацан на побегушках, метнулся к судье, шепнул на ухо.

— Это противоречит закону, правилам и традиции! — сказала судейская рожа. — Того, кто принес выкуп, может сопровождать семья или компаньоны, но вносит выкуп только один. Пусть этот человек назовется, иначе выкуп будет отвергнут! Но перед этим пусть вспомнит — если выкуп не будет принят, его ждет эшафот!

К такому повороту Этьен был не готов. Он перевел взгляд на Нико…

Кто же принес выкуп? Они что, готовы это обсуждать?! Они забыли?!

— Я, Алина, пришелица из-за стены, приношу выкуп за жизнь осужденного Лирэна!

Ничего себе! Это что, я так сказала? Наверное, да, потому что все молчат и слушают.

Опять рокировочки в черном каре. Ага, портшез и группа особо приближенной стражи движется к нам. На полпути пассажир махнул рукой, приказывая остановиться. Стража вышла вперед. Из-за их стальных фигур донесся знакомый голос, уверенный и веселый:

— Алина, подойдите, пожалуйста. Хотя бы на три шага. Пока выкуп не отвергнут, вы в безопасности.

Я оглянулась, мои удивленные спутники ничего не сказали и я сделала три шага вперед.

— Смотри, Лирэн, — неожиданно сказал Лош, — она привела всех! Какое мастерство и какая щедрость!

С эшафота донеслись то ли стон, то ли рычание. Но я глядела на своего врага. Было так жарко, что мощные порывы ветра сбивали капельки пота с лица.

Внезапно стражники в шеренгах стали бить о каменную брусчатку древками алебард. Не громко, но синхронно. Я сразу догадалась для чего — экранировать от остальной площади нашу беседу.

— Алина, — голос стал шипящим, почти змеиным, но по-прежнему оставался разборчивым, — я готов принять выкуп. И спасти жизнь. Твою. Это очень щедро. Вот этому, — палец указал на Лирэна, — жизнь уже и не мила. А ты будешь жить. Согласна?

— Зачем это вам? — черт его знает, почему я спросила.

Не все ли равно, если не собираюсь соглашаться?