Нико — ребенок. Да, он еще и король, имеющий право подписать смертный приговор. Но чем позже он это сделает… тем правильнее.

Конечно, мой поступок — не образец здравомыслия, гуманизма и женственности. Но я просто не придумала ничего другого. И теперь мне с этим жить. Мне, а не мальчишке, который называет меня «мама».

Тьфу! Нашла время для рефлексии!

Я же не зря романтическую героиню вспомнила. Что там дальше на площади творится — это пусть остальные разбираются. А я, спотыкаясь о ступеньки эшафота и хватаясь за воздух руками, кинулась к Лирэну.

Палач инстинктивно преградил мне дорогу. Взглянул, увидел, что я держу в руке, и так же инстинктивно шарахнулся в сторону, а потом и вовсе прыгнул с помоста. Убежал он, уковылял, уполз — меня это не касалось.

Я подскочила к Лирэну, чувствуя, что он держится из последних сил. А он, не взглянув на меня, крикнул:

— Стрелки наверху-у-у!

Так тревожно, что я обернулась. Увидела, как Нико поднимает ладонь. Казалось, разглядела вылетающий воздушный кулак, который обрушился на крышу самого высокого здания. Оттуда посыпались какие-то старинные пулеметы или мушкеты и их орущие хозяева. Они попадали на брезентовый навес у входа и скатились оттуда. Надеюсь, все же пациенты, а не покойники.

О каких глупостях я думаю!

И опять донесся громкий, болезненный и такой желанный для меня голос:

— Король вернулся!

Казалось, на этот крик ушли последние силы и Лирэн повис на веревках. Дурень чертов, неужели больше покричать некому?

Несколько секунд, путы разрезаны тем самым ножом, которым я испугала палача, и окровавленное обнаженное тело опустилось на помост.

Сердце бьется, дыхание тяжелое, но ровное. А в глазах — боль и радость.

— Поцелуешь? — Он даже улыбнулся, точнее попытался.

— Обойдешься. — Вопреки своим словам я чуть ли не легла рядом на помост и беспомощно прижалась к его плечу лбом. — Я только что убила человека и меня… короче говоря, поцелую только после того, как почищу зубы. И вообще! — спохватилась. — Куда тебе сейчас целоваться! Придурок! Идиот! Как ты мог! Я чуть с ума не сошла! Перевернись на живот, не смей лежать на спине, там живого места нет!

— Для короля каторжников лучшей королевы не найти. — Лирэн тихо засмеялся, но потом закашлялся, когда я помогала ему тяжело перекатиться по доскам. Хорошо, эти сволочи ради праздничной казни выделили не абы какие горбыли, заноз не нахватает в избитую задницу, дура я, дура, надо было хоть плащ какой подстелить!

Все же краешком глаза замечала происходящее на площади. Там еще прозвучали несколько выстрелов, а потом все звуки заглушил нарастающий хор: