– Я не ваш слуга, – с достоинством отзывается Густав и задирает подбородок над высоким воротником-стойкой.

– Ну что ты такой злопамятный? – цокает языком Санаду, не забывая покачивать коробочку.

– Густав, принеси чай, – сдаётся Сонли.

И Санаду проскальзывает в кабинет – просторное помещение с четырьмя окнами и двумя каминами, над которыми висят ростовые портреты Изрель, с многочисленными полками, двухметровым рабочим столом, зоной для переговоров с диванами и креслами возле одного из каминов.

В сравнении с рабочим столом и креслом с высокой резной спинкой Сонли кажется маленькой. Она взмахом руки освобождает пространство перед собой от документов – те складываются в папки и прячутся в ящиках стола – и откидывается на резную спинку, прямо под прекрасное лицо Нергала, выточенного из чёрного дерева. Санаду не понимает такой фанатичной религиозности.

Он подхватывает кресло для посетителей рукой и ставит ближе к столу. А на сам стол медленно опускает коробку с пирожными.

У Сонли едва уловимо дёргаются ноздри. Она нарочито небрежно взмахивает рукой, и опутывающая коробку лента рассыпается на обрезки.

– Это намёк на то, что ты не оценила мою последнюю шутку? – задирает бровь Санаду и устраивается в кресло.

– А, так твоё предложение отдать меня неведомому существу было шуткой?

– Ну конечно! Такой чисто дружеской. Сонли, ты же знаешь, что я тебя обожаю.

– Да-да, конечно, – фыркает Сонли, но мановением пальца отправляет крышку коробочки на край стола.

Оглядывает скученные у одной стенки, слипшиеся пирожные.

– Ну, слегка помялись, да, – признаёт Санаду. – Не рассчитал скорость. Но на вкус это не влияет!

Качая головой, Сонли отмахивается:

– Ладно, взятка принята, что ты хочешь?

Санаду смыкает губы, чтобы не пошутить о коварстве Сонли: мол, он к ней с пирожным, а она сразу к делу.

Сонли чуть склоняет голову набок:

– И без шуток обойдёшься? – она тянется вперёд и облокачивается на стол одной рукой, а второй вытаскивает из ящика серебряную ложку. – Похоже, дело серьёзное.

Ложку Сонли вонзает в кремовый цветок и сковыривает лиловые лепестки. Неторопливо. И Санаду признаётся:

– Я к тебе по поводу установок Мары для слежки за мной.