Богов было двенадцать, поэтому храмы, такие, как этот или как тот, который стоял на Площади Согласия, посвящали им всем. Только порядок размещения статуй мог отличаться в зависимости от местности, но одно было неизменно: вход охранял Двуликий, повелитель дорог и дверей, а напротив входа, за спиной жреца, стоял Милосердный.

Тот, который владел жизнью и смертью.

Богиня была по его правую руку как верная сестра, а по левую – тот, кто отвечал за магию как за потоки волшебной силы.

Кроме Дюжины были еще десятки святых, преподобных и прочих почитаемых имен, и когда Кондор сказал, что выбрать можно любого, он не шутил. Все Двенадцать были равны.

– И кто же из них твой покровитель? – спросила я.

В центре зала в несколько рядов стояли скамьи, как в католическом храме, красивые, с деревянной резьбой и обитыми бархатом сиденьями, и сейчас мы заняли одну из них, спрятавшись за колонной. Справа от меня была статуя Сияющего, того бога, который покровительствовал искусствам и красоте.

Кондор улыбнулся:

– Я могу попросить тебя догадаться? – сказал он. – Не сейчас, пусть это будет… проверкой на сообразительность, – добавил он, когда понял, что я начала озираться по сторонам. – Посмотрим, что ты думаешь обо мне. Я не буду смеяться, правда, насколько бы ни был твой ответ далеким от истины.

Я моргнула.

– В конце концов, я привел тебя сюда чуть за другим, – продолжил волшебник и задумчиво провел пальцами по спинке скамьи, стоящей перед нами, словно стирал с нее несуществующую пыль.

Я сидела, вцепившись руками в сиденье и скрестив лодыжки, как школьница, скучающая во дворе. Мне было неуютно и странно оказаться здесь, в невероятной тишине, которую нарушали лишь наши голоса и легкое потрескивание горящих свечей. Ни жрецов, ни слуг, ни посетителей – сейчас здесь не было никого, и мне казалось, что этот наш тайный визит нарушал сразу десяток правил и тянул на какое-нибудь публичное наказание за оскорбление чести королевской семьи.

Но Кондор был спокоен, и я заставила себя перестать искать поводы бояться.

– Несколько лет назад, – сказал волшебник, глядя вперед, на статую хрупкого юноши, почти мальчишки, опирающегося не то на крест, не то на посох с поперечной перекладиной, которая делала его на крест похожей. – Шесть или семь, я сейчас боюсь сказать точнее, двое юношей из благородных семей попали в большой переплет. Они оказались на материке Латиерра Нуова ровно в тот момент, когда местные жители, устав от жестокости аглаверских захватчиков, призвали своих собственных богов помочь им навести порядок. Аглавер к тому моменту владел колониями в Новом Свете почти тридцать лет и, надо сказать, не собирался ни с кем делиться ими, поэтому Иберия и Ангрия, а также пара других стран, пытались основать свои колонии. Новая земля оказалась очень богата. – Кондор усмехнулся. – И, конечно, за право владеть ей велись войны, в которых мы воевали то друг с другом, то с теми, кто на той земле жил.