— Мы можем управлять только собой, любимая. Не важно, что подумают о нас другие, помни это в следующие мгновения.

Он отпустил ее и чуть отодвинул. Рафаэль широко раскрыл крылья. Неровные края и дыры в тонких мембранах придавали ему агрессивный вид. Он смотрелся сильнее.

Даниэлла шагнула в сторону, не мешая его представлению, которое напугало бы солдат сильнее других Жутей. Он был больше. Опаснее. Способнее остальных.

А она могла думать только о его словах.

Любимая.

Он любил ее? Это было невозможно. Они мало знали друг друга для такого, но… она думала, что тоже любила его.

Она боялась его смерти больше своей. Она хотела, чтобы он был рядом до конца ее жизни, в этом она была уверена. Никто не мог утолить ее жажду знаний лучше него.

Но он и защищал ее. Следил, чтобы она была в безопасности, даже когда ей не нравились его методы. Он был не просто монстром.

Он был Рафаэлем.

Монстр, который пытался ее убить. Мужчина, который спас ее от ее семьи. И существо, похожее на божество, раскрывшее крылья, чтобы солдаты Холлоу-хилла могли ударить только по нему. Он пошел к ним с такой уверенностью, что она боялась, что они сорвутся и выстрелят.

Что он делал? Он не мог закрыть собой всех Жутей. На стенах оставались солдаты. Жути все еще умирали, пытаясь добраться до их Императора.

Если он хотел поговорить с солдатами Холлоу-хилла, то она не оставит его одного. Даниэлла подбежала и встала перед ним, заслоняя его от приготовленных стрел.

— Не стреляйте, — крикнула она. Ее голос четко зазвенел над двором замка.

Мужчины перед ней вздрогнули. Они словно услышали их принцессу, и что-то изменилось в них. Словно свет сиял там, где до этого была только тьма.

Алхимики.

Они не только настроили семью против нее, но и сделали что-то с ее народом. Она нахмурилась и бросила через плечо:

— Алхимики что-то сделали. Я не знаю, что, но в их глазах тьма, какой не было раньше.

Рафаэль тихо хмыкнул.

— Может, они не такие слабые, как я думал.

— Слабые? — отозвался масляный голос. Лидер алхимиков неспешно вышел из замка. Он прошел к вершине лестницы по густой крови, и она не могла уже различить, где была кровь ее народа, а где — алхимика. — Это всегда было твоим наибольшим изъяном, Император. Тебе нужно научиться уважать алхимиков. Жаль, но тебе придется научиться самым сложным образом.