Проснулись те, кто ещё спал, и тихими сгорбленными тенями поплыли из тёмных закутков к солу, чтобы объединиться с остальными в молитве.

– Совин восстановят рано или поздно, – Милош теперь говорил чуть громче, ведь вокруг не осталось никого, кроме Стжежимира. – Но вряд ли нам найдётся тут местечко. Можно пойти в Твердов.

– Что я забыл в такой глуши? – возмутился искренне Стжежимир. – Принимать роды у кметок и лечить их мужей от поноса? Нет уж, благодарю.

– Что тогда ты собираешься делать?

Целитель нахохлился, словно воробей, заёрзал на месте, устраиваясь поудобнее.

– Я решил плыть на Айос.

– Что?

– Многие здесь собираются вернуться на Благословенные острова, я хочу отправиться с ними. В Империи пусть так же ненавидят чародеев, как и здесь, но ценят хороших целителей, а я, видит этот их Создатель, лучший ученик Виссариона Акинского.

Милош слушал учителя и не находил слов, чтобы возразить. Разве ему было что предложить? Остаться с ним в разрушенном Совине, искать убежища в Твердове? Пытаться заново построить свою жизнь на обломках? Стжежимир был с Милошем почти всю его жизнь. С тех пор как рухнула Совиная башня, учитель оберегал его, делился знаниями, а теперь…

Что он мог сказать?

– А я?

Стжежимир вскинул кустистые брови, морща лоб ещё больше.

– Можешь отправиться со мной. В старческой немощи всегда пригодится помощник.

– Для этого ты найдёшь себе новую Горицу.

Учитель пожал плечами равнодушно, мол, найду.

Засасывающей, тянущей, словно заживающая рана, болью отдалось что-то в груди. Казалось, что Милош угодил ногой в трясину, и его затягивало всё глубже.

В Совине он остался совсем один. Пропали без вести Ежи и Горица, исчезла во всполохах пламени Дара, ускользнула от него навеки Белая Лебёдушка, и даже Стжежимир покидал город. От Совина не осталось ничего, что было дорого Милошу. Ничего, даже самого Совина. Когда разберут завалы, когда восстановят уцелевшие дома и построят новые, то будет уже другой город, чужой, не тот, с которым Милош вместе рос.

Ничто не держало его больше в Рдзении. Сокол был волен лететь куда угодно.

– Так что? – спросил Стжежимир. – Отправишься со мной?

Пение затихло, но эхо голосов ещё долго звенело в каменных сводах храма.