– Что-то я вас не помню, – пробормотал растерянно стражник.

– Боженьки. Что с ней? – всполошилась служанка. – Она жива?

– Да даже если нет, – фыркнула толстая баба. – Самим бы теперь выжить. Творится леший знает что.

– И говорят, что это всё колдовство виновато, – подхватил мужик.

– Венцеслава жива, – поспешил сказать Ежи, прежде чем Здислава запугала всех остальных. – Она жива и требует, чтобы ей принесли горячей воды. И это… э-э, вы знаете, что случилось? Почему замок так трясло?

Стражник и служанка переглянулись пугливо.

– Из наших никто не выходил, – произнёс мужчина. – А этот, ну, из Тихой стражи, сказал, что рядом с Совиной башней опять что-то стряслось.

Слуги заголосили, перебивая друг друга:

– Погубят нас чудища!

– Это всё ведьмы мстят за сожжённую сестру. Нельзя было её убивать. После Хмельной ночи тоже творилось всякое.

– А как же воды набрать, если Охотники не выпускают из замка? В замковом колодце вода давно испоганилась, – растерялась служанка.

– Да сиди ты тут, живее будешь, – осадила её толстуха. – Нашла госпожа время мыться.

– А ну замолчали! – гаркнули позади.

Все вздрогнули, и Ежи вместе с ними. Позади стояла бледная Щенсна, глаза её потухли, лицо окаменело.

– Госпожа велела принести воды. Коли не хотите, чтобы вас всех отправили служить в подвалы, так исполняйте живо.

Народ попытался возразить, но Щенсна была непреклонна.

– А мужик из Тихой стражи там ещё, за дверью? – шёпотом спросил Ежи.

– Так ушёл вместе с Гжегожем Безродным. Как замок начало трясти, так и ушёл, – пожал плечами стражник.

Здислава не стала ждать, пока снова о них вспомнят, и потянула за ручку тяжёлой двери. Та с трудом поддалась обессилевшей старухе, и Ежи поспешил помочь, пропуская вперёд. На этот раз он не стал оглядываться.