— Эмми...

— Ваше величество.

— Тебя кто-то трогал, Эмми?

— Да, господин.

— Я имею ввиду, мужчины...

— Да, господин.

Его словно ледяной водой облили от вероятной картины, что кто-то мог быть с ней. Хотя клеймо позора делало девушку изгоем, но она слишком отличалась от всех других. Если её кто-то заставил?

— Как трогали? Скажи, прошу.

— Плетьми, ботинками, руками, — она говорила равнодушно.

— Ботинками, плетьми... Они били тебя?

— Да, Ваше величество.

— Кто это делал?

— Я не вспомню всех, господин.

И он содрогнулся снова. Медленно доходил весь кошмар ситуации. Подвалом дело не ограничилось, хотя и его было уже много... Но его пару просто так били другие слуги. И он ничего не сделал. Дракон тоже был взбешен. Что король не спрашивал её раньше, не приказал всем не трогать её, позволил причинять боль.

Как специально в голове прощебетал счастливый девичий голос из воспоминаний: «Мне с тобой ничего не страшно, Азар, ты самый сильный во всем мире!». Они тогда гуляли по саду, и она радовалась всему как ребенок.

— Эмми… А по-другому… Так, как я… Тебя трогал кто-то?

— Нет, господин.

Но не сказать, что это принесло особенное облегчение. Всего остального было столько, что не унести. Он так хотел залечить её раны, растормошить, но… На самом деле, очень-очень хотел, чтобы она была с ним такой же, как приходит во снах почти каждую ночь. Дракон поддакивал изнутри.

И он начал целовать, ласкать её с большим напором, взял на руки и перенес на кровать, раздел, гладя её шрамы и стараясь не трогать ожог, чтобы не причинить боль. Азар вдруг поймал себя на том, что с невероятным удовольствием касается её, прижимает к себе. Раньше ему тоже было немного приятно, но тогда он не ценил этого, считал мелочью и главное — не желал сам себе признаваться, что ему может нравится человечка. Теперь же, почти потеряв то, что имел, наконец распробовал на вкус это редкое угощение — нежность её кожи, сладость её губ, мягкость её небрежно обрезанных волос… И даже испытал сожаление от того, что больше не может трогать их, как тогда…