Их бояться. А то, что вселяет страх, обычно стремятся уничтожить.

В другой ситуации я бы разделяла страхи всех этих существ, но проблема в… да в Садхоре проблема, если подумать. Не человек, не вампир, не эльф, а именно дракон украл моё сердечко. Именно дракон стал для меня ближе всех остальных. И это именно дракона я готова защищать даже ценой собственной жизни. Не потому, что так правильно, хотя и не без этого, а потому, что он для меня важнее вампиров и всех остальных.

А ещё потому, что я была уверена: он не сойдёт с ума. Не повторит участь тех троих, и мне не придется жертвовать собственной жизнью, чтобы снять эту руну.

Я не просто доверяла ему.

Я была в нём уверена.

Именно поэтому я подняла руку и с предельной осторожностью вывела сложную, покрытую завитками и многочисленными линиями АмонриФоргэш.

Там, далеко-далеко отсюда ослепительно ярко замерцал кружащий в небесах в поисках своих людей правитель. Замерцал, осветив чёрный небосвод, ярким золотым светом. Прошлую руну Силы он ощутил отчётливо, сейчас же просто понял, что что-то изменилось, но что конкретно он, надеюсь, поймёт ещё очень нескоро.

Это было там, очень-очень далеко.

А здесь завертелась перед глазами тёмная комната, хлынула из носа противная горячая кровь, а после мой организм, не выдержав потрясения, отправил меня в бессознательность.

Удара об пол я уже не чувствовала.

* * *

– Катя-а-а, – чей-то тихий, похожий на детский, голос мелодичным звоном проник в сознание, заставил открыть глаза и мгновенно осознать: это всё – ненастоящее. Сон, просто сон. Искристый, сверкающий серебряными огоньками, что прорезались сквозь плотную тьму, доносящий до меня чей-то далёкий смех – сон.

– Катя, – позвали слева.

Я мгновенно повернулась на голос, но увидела лишь изумрудный светлячок, что рванул прочь, оставив после себя медленно растворяющийся в темноте светло-зелёный хвост.

– Катя, – голос справа.

Резко повернувшись, я увидела лишь голубой хвост ускользнувшего прочь огонька. И смех – там, здесь, повсюду. Мелодичный звонкий смех, который не вызывал ответного смеха или хотя бы улыбки.

Этот смех пугал.

– Катя! – Впереди, в десяти шагах от меня, зажёгся маленький алый огонёк, что осветил небольшое пространство вокруг себя в нежно розовый свет.

В этой густой холодной тьме редкие цветные огоньки были единственным освещением. А далёкий смех – единственным звуком.