Во тьме его глаз чёрным пламенем горела боль.

Боль, что разрывала душу.

Боль, что мешала дышать.

Боль, что отнимала всякое желание жить…

– Что я могу сделать, Фрида? – Тихо-тихо спросил он, вглядываясь в лицо любимой с надеждой, граничащей с отчаянием.

Ему нужен был ответ на этот вопрос. Ему нужно знать, что сделать для того, чтобы вернуть ей жизнь, а её саму – ему, Рдамору.

Я замерла, молясь о том, чтобы она ответила. Сказала хоть что-то. Подарила ему тусклый лучик надежды.

Но она медленно покачала головой и заплакала. Совершенно беззвучно, лишь только серебряные слёзы полились по её бледным щекам.

– Ничего, – с трудом сдерживаясь, хрипло прошептала она, – уже слишком поздно. Ты ничего не можешь сделать.

Это стало приговором. Самым страшным в его жизни приговором.

Молниеносно дёрнувшись, дракон сжал хрупкую девушку в крепких объятьях, совершенно не собираясь её отпускать, но вместе с тем прекрасно осознавая, что ему придётся это сделать.

И это оказалось сильнее его.

– Я стану вечной, Рдамор, – сил сдерживать рыдания больше не было.

Фрида обняла его, прижала его голову к себе, сжала пальцами пряди чёрных волос.

– Я люблю тебя, – она делила эту боль с ним.

Они делили её на двоих.

Рыдающая мёртвая девушка и обнимающий её мужчина, что потерял свою любимую, а вместе с ней и причины жить дальше.

Говорят, мужчины не плачут.

Этот плакал.

Тихо – сотрясающих тела рыданий Фриды хватало на них двоих. Он плакал тихо… горячие слезы просто текли по его щекам, невидящий взор был направлен на тёмный неприступный лес, а руки сжимали тело той, кого ему придётся отпустить.