– Пожените нас, – не дал ему даже вопрос окончательно сформулировать Садхор, поставил меня на пол и рывком притянул к себе, сцапав за талию.

Священник подобного явно не ожидал, поэтому первой его реакцией был просто шок, распахнутые глаза и приоткрытый от наглости некоторых рот. Но уже в следующее мгновение он взял себя в руки и твёрдо проговорил:

– Это так не делается, молодые люди.

Ответом ему был выразительный рык… Который лучше любых слов говорил: далеко не все тут – люди. И мужик это тоже понял.

И вдруг решил испугаться. Попятился назад, чуть не сбил какую-то железную штуковину и обронил на пол несколько длинных спичек, которые на этой железной подставке и стояли…

– Подите вон! – Срывающимся голосом потребовал он.

И стал несчастной жертвой драконьей подлости. То, что сделал Садхор, можно назвать множеством иных слов, начиная от бесчестности и заканчивая абсолютным эгоизмом, но это всё равно было именно подлостью – использовать магию на том, кто заведомо слабее тебя и даже сопротивляться не может.

Садхор не стал злиться и рычать, не стал что-либо требовать и доказывать, он… вообще ничего не делал, казалось бы, просто стоял и смотрел на бедного испуганного священника… Который вдруг неестественно выпрямился, опустил руки вдоль тела и стёр с лица все эмоции, став холодным, безразличным и готовым сделать то, что, кажется, заставлял делать его Садхор.

– Что происходит? – Это всё мне совершенно не нравилось.

Но вместо какого-либо ответа меня удостоили лишь злым:

– Замолчи.

А затем отвели к стене, усадили на низкую холодную скамью, которая мгновенно нагрелась и стала практически горячей, а потом показательно изолировали всё здание как от посторонних звуков, так и, подозреваю, от незапланированного побега меня.

И вот после этого Садхор вернулся к священнику, и дальше они уже вдвоём проводили что-то странное и совершенно мне непонятное, результатом чего стал усилившийся запах горьких трав, увеличившиеся в количестве горящие свечи и поднявшееся с пола тусклое свечение.

Грозный и всё ещё злой Садхор мрачно подошёл и встал передо мной, а когда я подняла на него ничего не понимающий взгляд, холодно велел:

– Идём.

Выбора мне никто не давал, лишь только возможность добровольно подчиниться чужой воле.

– Что ты делаешь? – Никак не могла понять я.

Пожениться? Сейчас? А как же брачный договор? А как же праздник на всю страну? Он что, даже никому из родственников ничего не скажет? Разве так можно?

– А на что это похоже? – Как-то совершенно не весело, а даже обречённо и зло усмехнулся мужчина.