Пуньк! От яйца отлетела скорлупка, и изнутри высунулась голова с глазенками-бусинками.

— Смешной какой птенчик! — расхохоталась дочка. — А что у него на голове, мама?

— Сама не знаю, — я осторожно потрогала пальцем какой-то нарост у него на темечке. — На корону похоже.

Цыпленок тут же тюкнул меня клювом, помусолил палец, выплюнул, сочтя несъедобным, видно, и нахохлился, начав ворочаться, чтобы избавиться от остатков скорлупы.

Пуньк, пуньк, пуньк!

Остальные яйца тоже зашевелились.

— Не видать нам сегодня яишни, — констатировала я.

— Ага! — счастливая Пружинка привстала на мысочки, разглядывая вылупляющихся птенцов. — Какие они все красивые! Смотри, мамочка, золотые, сияют!

Хм, кстати, да. Я пригляделась к цыплятам. Какие-то необычные цыпы уродились!

— Крааааааааа! — раздалось на улице, будто там троллю прищемили ногу.

А потом в окно вломилась, разбросав осколки в разные стороны, наша Жар-птица!

— Чи-чи-чи! — радостно загалдела малышня, выбираясь из яиц.

— Как так-то? — пробормотала я, глядя на то, как они спрыгивают со стола и бросаются к Жар-птице, которая собирает их под крыло, как курица-наседка.

— Это не цыплятки! — просияла дочка, догадавшись первой. — Это Жар-птенчики!

Да неужели? Я ахнула, рассматривая выводок чрезвычайно гордой собой волшебной птицы.

— Что тут такое стряслось? — в кухню вбежал Янур. — Кто окно разбил?

— Забудь про окно, — махнула рукой. — Смотри! — указала на жар-птицу с выводком.

— Ладно, забыл, — кивнул он и приобнял меня. — А это что?

— Жар-птенчики, папочка, — объяснила Пружинка. — Жар-птица снесла яички, а из них вылупились детки!

— С ума сойти! — выдохнул мой черт. — То есть, наши фамильяры теперь еще и… размножаются?!