И понеслось!

Стелы из хвоста Жар-птицы полетели в Соломею, бревна троллей как дубинки протыкали ее защитную стену, земля под которой вспучилась, и оттуда высунулся крот.

— Ход готов, налетай, ребята!

Все, кто помельче, кинулись к нему. Стена, покрытая копотью от огненных шаров и потрескавшаяся от ударов бревнами, истончалась на глазах. Скоро камни, которые метала Фиа, перестали застревать в ней, как в перегретом желе. Соломея подпрыгнула, когда один укусил ее в лоб. Следом другой вонзился в зад.

— Как вы меня задрали все, дармоеды! — прокричала ведьма и, воздев руки к небу с россыпью звезд, которые равнодушно взирали на все с далекой высоты, начала что-то шептать.

Кулон на моей груди снова заполыхал, как уголек, предупреждая о том, что ничего хорошего от действий этой мерзавки ждать не приходится.

И точно: ее шепот усилился, перейдя в крик, последние слова она рявкнула так громко, что на секунду мы все оглохли, будто от раската грома. А потом от ведьмы пошла ударная волна, корежа все на своем пути, роняя, отшвыривая, коверкая и унося прочь.

Перья-стрелы просвистели у меня над ухом. Я проводила взглядом бревна, улетевшие во тьму. Лестер пронесся кувырком, пытаясь поймать летящие в воздухи камешки. Янур и Тард бездыханными рухнули на землю. Рядом с ними осела, потеряв сознание, Фанни.

Все, мы проиграли.

Я погладила кулон, благодаря которому выстояла. Его защитный кокон спас меня. Но всем остальным он был не в силах помочь — ни фамильярам, ни магам, ни нашим малышам, вокруг которых все также гудел огонь. И преломить ход противостояния с ведьмой кулон тоже не мог, увы.

— Душу из вас всех высосу! — прикрикнула мерзавка, погрозив кулаком. — А ну брысь отсюда, чтоб глаза мои вас не видели, малохольные!

Фамильяры, прижав ушки, отползли подальше.

— Не трогай их, тебе нужна я, — перебила, с тоской глядя на торжествующую ведьму.

— Поторопись, магисса, — она кивнула на Тома, Пружинку и мою мать, которые с ужасом смотрели на пламя, которое подбиралось все ближе. — Иначе нечего будет спасать! И учти: данное слово тебе не обойти, обратно не взять и назад будет не переиграть.

— Поняла, — кивнула ей.

— Лола, не смей! — прохрипел Янур, приподняв голову и протянув ко мне руку. — Не надо!

— Прости, любимый, она не оставила нам выбора, — я грустно улыбнулась.

— Попрощаться не дам, и не проси, — заявила гадина — явно с удовольствием.

— Скажи мне только одно, — я посмотрела в нее лицо. — Зачем ты это делаешь?

— Не зачем, а почему, — поправила с усмешкой.