— Целовать было бы удобнее. А теперь придётся таскать с собой маленький стульчик.

Он собирался что-то ответить, но замер и через мгновение меня обхватили два драконьих крыла. Не такие большие, как если бы мой король принял свою истинную форму, но достаточно массивные чтобы закрыть меня от чужих глаз.

— Барольд мёртв, — раздался его громоподобный голос, и я почувствовала вибрацию в мужской груди. — Так что я никому не советую делать глупостей. В особенности тебе, Фалигарт.

Имя знакомого мага разбудило во мне любопытство. Я развернулась, но крылья не давали мне возможности увидеть, что происходило вокруг. Но прошли секунды, и они немного опустились.

— Спасибо, — благодарно шепнула я своему дракону.

Люди, оказавшиеся в поле зрения, не выглядели воинственно, а кто-то из магов в мантиях сбросил такие же браслеты из тёмного металла. И их лица озарились радостными улыбками, а воздух наполнился вздохами облегчения. И они все как один выглядели виноватыми.

Все, кроме Фалигарта, взгляд которого пылал яростью.

Идиот. Я бы на его месте сбежала под шумок, но, кажется, кого-то раздирает от гнева и досады.

— Ваше величество, — несколько магов, сбросивших оковы Барольда, опустились перед королём-драконом на колени.

За ними медленно, но уверенно опускались на колени и остальные подданные. Стража, которая, не была под магическим гнётом, оглядывалась, не зная, что делать. Но их побегу тут же препятствует магия иного рода — магия единства и сплоченности драконьего народа.

— Огиер!

Крылья раскрываются, когда я рвусь вперёд, чтобы приветствовать своих близких. Врезаюсь в старика, как врезалась в своего короля, и снова оказываюсь прижата к мужской груди.

— Я рад, что ты цела, — шепчет Огиер со слезами на глазах. — Я так испугался за тебя, милая.

— Не думал же ты, что от меня можно так легко избавиться? — заглянула в его глаза.

— Нет, — он улыбается сквозь слёзы. — Конечно, нет.

Потом приходит очередь ребят обниматься. Рор держит на руках маленькую Энджи, а рядом с ними стоит Эви, пока Вирена сжимает ладошку ещё одного мальчика, которого я узнаю по глазам. По живым, ярким глазам, цвет которых меняется на солнце.

— Чешуйка! — выдыхаю от удивления и тяну руки к мальчику. — Так вот какой ты, маленький проказник!

Он вцепляется в меня руками и ногами. Повисает, как маленькая обезьянка, и не отпускает. В глазах стариков стоят слёзы, а молодые кажутся удивлёнными. Мне так и не сказали, сколько времени прошло со дня захвата Барольдом власти, но прилично, если новое поколение уже не помнит о драконах.

На площади повисает атмосфера общего напряжения и нетерпения. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на короля драконов. Он оглядывает своих немногочисленных подданных, и во взгляде его боль. Наверняка он думал о том, сколько потерял. Но это плохие мысли. Они не ведут ни к чему хорошему. Поэтому я вернулась в его руки: