Матушка Роза цепко ухватила меня за плечи, заставила опуститься на банкетку перед зеркалом, взяла щетку и принялась колдовать над моими прядями, укладывая их в высокую, но строгую прическу. Возражать или спорить было бесполезно, в этом я уже лично убедилась, пришлось покорно ждать, когда арендодательница закончит работать над моим праздничным образом.

— И что молодежи вечно неймется?

— Это она с непривычки, — предположил Брэм, внося в комнату шкатулку с украшениями. — Не каждый же день такое торжество при таком стечении народа.

— Ой, я тебя умоляю, скука и обыденность. Как говорил мой третий муж: самое интересное начинается после того, как провожают гостей.

— А сколько всего у вас было мужей? — поинтересовалась Жоззи.

— Четверо — по закону, — легко отозвалась матушка Роза. — А вот по любви и не скажу наверняка.

Сирена залилась краской смущения, а матушка Роза ловко приколола к волосам крохотную шляпку с короткой вуалью и хлопнула меня по плечу:

— Вставай, пора надевать платье.

Брэм деликатно откашлялся и вышел из комнаты, пока меня в четыре руки шнуровали и утягивали. Ух, вдохнуть в этом корсете — это целый подвиг, но зато темно-синий бархат и белый атлас легли идеально, подчеркивая одновременно скромность и элегантность образа.

— Вот так: тут расправим, там загладим, шлейф уложим, теперь украшения, — она застегнула на моей шее подвеску с каплевидной жемчужиной в центре, удовлетворенно цокнула языком, однако тут же нахмурилась: — Ну? И чего это мы так выразительно молчим? Если есть что сказать, то так и говори, а иначе убирай это недовольное мнение с лица.

— А это точно не слишком? — я с сомнением указала на довольно низкий вырез декольте, обрамленный тончайшим белым кружевом.

— Какие твои годы? Уж коли показывать товар лицом, так делать это надо до того, как на него придется ставить скидку.

— Энья Роза!

— Что? Я уже много лет энья Роза и еще бы столько ей остаться, — она ласково потрепала меня по щеке. — Доверься профессионалу. Ты прекрасна, как и должна быть. И затмишь всех.

— Мне не надо затмевать, я не главное действующее лицо.

— Женщина, дорогая моя, не может быть не главной, сколько бы нас ни убеждали в обратном.

С улицы донесся стук колес, Жоззи выглянула в окно и радостно захлопала в ладоши:

— Приехал! Грейс, он приехал!

— Иду, — я подхватила полы юбки и заспешила вниз по ступенькам. — Лечу!

— Летит она, — буркнула мне вдогонку матушка Роза. — И куда спешить, спрашивается? Не так сложно завоевать мужчину, как каждый день кормить его в плену.