– Ах, так!..

Анджелика забарабанила кулачками по его груди, снова притворяясь, что сердится. Потом обняла его так крепко, словно хотела намертво приклеиться к его телу.

– И вот ещё что, – снова заговорила она через некоторое время. – Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, но когда нас с Барбарусом охватила «Огненная страсть», ты «отдал долг» Фоллиане и Берёзке или им и обеим?

– Ты ошибаешься, если думаешь, что это не твоё дело, – ответил Драся. – Ты имеешь полное право об этом знать, и твой вопрос никак не нарушает этику отношений в драконьей семье, а тем более он уместен между драконом и принцессой, потому что у них нет друг от друга тайн. Нет, я не отдавал долга Фоллиане и Берёзке. Тогда я просто вышел из замка и углубился в лес. Потом вернулся.

– Но как же так? – воскликнула крайне удивлённая принцесса. – Нечестно!

– Дело в том, – мягко сказал её дракон, – что в отличие от тебя в этих девушках не течёт драконья кровь, а, следовательно, это не их обычай. Мой визит мог быть понят неправильно…

– Ясно, – перебила его Анджелика. – Но я не согласна с этим, потому что обычай не соблюдён!

– В любом случае теперь поздно, – пожал плечами Драся. – Барбарус ведь тоже не дракон, и если я заявлюсь к его девушкам…

– Учти, что «Огненная страсть к нему во мне ещё не прошла! – заявила похотливая принцесса, словно пробуя, что получится, если она прямо заговорит о том, что у людей принято скрывать. – Я всё ещё хочу его!

– Прямо сейчас?

– Нет, прямо сейчас я хочу тебя, а что касается Барба, то мы что-нибудь придумаем, пока не разобрались с «Волчьим фонтаном» или не нашли «Зеркало путешествий». Только учти – от «отдачи долга» ты не отвертишься, а не то я так и не смогу отделаться от мысли, что я – шлюха! В плохом смысле этого слова!

Глава 59. Жизнь и порядок

Глава 59. Жизнь и порядок

Океан вёл себя так, словно сегодня решил, во что бы то ни стало разделаться с замком. Но, несмотря на буйство стихии, башни больше не падали.

Высокая фигура в чёрном балахоне, напоминающим монашескую рясу, стояла спиной к большому круглому зеркалу, прислоненному к стене. Сторонний наблюдатель мог бы заметить, что в зеркале хорошо видно отражение небольшого зала с камином и совершенно без мебели, но почему-то нет отражения фигуры «монаха» в капюшоне, застывшей посреди помещения. Но в зале не было сторонних наблюдателей, а потому этот странный факт не был никем замечен.

Фигура оставалась неподвижной очень долго. Здесь не было приборов отмеряющих время и ориентиров, вроде окон, по которым можно было бы, понять хотя бы, ночь сейчас или день, но сама неподвижность чёрной фигуры говорила о том, что она стоит здесь давно и, если понадобится, может стоять вечность, так-как кого-то ожидает.