– Так… И что?

– Альбита дала ей пощечину и сказала, что ее судьба девчонок не интересует. Их не интересовала ее судьба, а ее не интересует, что с ними будет. Или продадут повыгоднее, или в монастырь, или вообще удавят по-тихому. Как получится.

Лиля скрипнула зубами.

Твою мать!

Малявки же! Старшей еще двенадцати нет, Миранда чуть младше. Лиля прикинула, осмелься кто-то сказать такое ее ребенку…

Шанс высказаться у неизвестного самоубийцы был. А вот выжить – уже не было.

– Догадываюсь, что девочек это не обрадовало, – сухо прокомментировала она.

Миранду интонации матери не обманули.

– Мам…

– Я поговорю с Милией. А ты можешь завтра передать подружкам, что с ними так не поступят. Милия – не изверг. Девочки будут расти во дворце, со всеми привилегиями принцесс, а потом выйдут замуж. Не могу сказать, что за любимых, но, безусловно, их мнение будет учитываться.

В этом Лиля тоже не сомневалась. Милия позаботится. И с Альтресом она поговорит, не зверь же он! И не причинит вреда дочерям Гардвейга.

По глупости или душевной черствости – может, но чтобы вот так?

Жестоко, расчетливо, ломая детскую психику…

Сука!

– Спасибо, мам. А почему Альбита так сделала? Это же ее дочери?

Лиля послала Альбите парочку проклятий вдогонку. Вот как объяснить это ребенку?

Как вообще можно объяснить подобное скотство?

А придется, просто потому, что Альбита не первая, не единственная, а если говорить о гареме, так там и похуже твари водиться будут.

– Детка, тут несколько причин. Во-первых, Альбита своих детей никогда не любила.

– Почему?