Да и Ройвеля можно понять, кто ж мог предположить заговор? Даже не так. Если о заговоре все знают, это либо раскрытый заговор, либо удавшийся. И уж тем более, кто бы мог его заподозрить, на месте графа?

Ройвель и не подумал ни о чем. Он поделился с хорошим человеком, бароном Фремонтом, а остальные выводы герцог делал сам, зная Гардвейга и его привычку грести под себя всех доступных баб.

– И…

– Я приду чуть пораньше, вместе со своими людьми. Ты – чуть попозже.

– Генри?

– Мальчика мы пока с собой не берем.

– Почему? – искренне удивилась Альбита. Понятно, на бал ему хода нет, но можно бы провести, а в нужный момент предъявить всем…

Робер Альсин покачал головой.

– Нет, дорогуша. Не стоит.

– Почему?

– Мало ли что? Если начнется драка, мальчик может пострадать, а запасного короля у нас нет.

Вообще-то есть. Два ребенка, которые так же воспитываются со своими матерями. Но в столицу вызвали только этого, настоящего сына Альбиты. Конечно, Робер мог бы подменить его любым другим ребенком, и не сильно от этого расстроился бы, но этот-то уже здесь, а тех еще везти.

И еще…

Родная кровь.

Крути, не крути, а сын. Единственный. Есть еще кто-то там от крестьянских девок, но кто таких считать будет? Уж точно не герцог Альсин.

Нет, никакой отеческой любви нет. И никаких чувств, откуда им взяться? Все чувства выжгла в нем эта юношеская любовь к Камилле, все желания, оставив только горе и ненависть. Но… если Гардвейга сменит на престоле его сын, будет приятно.

Робер сам затруднялся определить, что чувствует. Просто – оно было. И перевел тему. Лучше уж говорить о том, в чем они оба разбираются, чем мутить себе голову какими-то загадочными чувствами.

– Смотри. Гвардейский полк наш, с потрохами. И его поставят в ночь бала на охрану дворца. Есть еще Кирасирский полк, но его шеф дал мне слово, что они опоздают. Ровно на три часа. Конный и Панцирный полки мы тоже нейтрализовали. Конный уехал ловить банду Шатуна, а если вернутся не ко времени, мы их попросту потравим.

– Как?

Робер хмыкнул.