Илу так просто не проведешь. Аля наклонилась к уху сестры:

— Я хочу вернуться в институт. Тут я тебе не помогла, а там хотя бы есть шанс получить новый талант. Влад говорил, я не достигну твоего мастерства, нужно искать свое.

— Не знаю, смогу ли я теперь.

— А кто мне говорил про его хорошие стороны?

— Так это было до портала, до всего этого.

— У меня появилось несколько вопросов, касательно погружения в его память.

— Да, мы даже с тобой не успели обсудить. Все было зря. Так бессмысленно проколоться.

— А вот и не зря. Мне в какой-то мере даже жалко его было, вернее Дениса.

— Ага, мне тоже. Представь, я помню того мальчишку. Застенчивого, большого и доброго. Я и не думала, что он станет, кем стал, — неуклюже закончила она.

— Сколько ему было лет?

— Девять, если я не ошибаюсь.

— И он не умел читать?

— У него была обнаружена дислексия. Это сложность с распознаванием текста на бумаге.

Сейчас, благодаря усилиям учителей и логопедов он может, хоть и медленно читать.

— Он продолжил ходить на занятия?

— Да, это было его решение, учительница разрешила приходить ему послушать, как читают другие. Как он мне признался, он приходил туда только из-за меня. Я ему и сейчас читала иногда, когда он просил. Ты бы видела его в тот момент. Глаза, как у пятилетнего ребенка, в те моменты он выглядел счастливым, и, мне кажется, забывал о мести.

— Что было потом? Он жил в приюте, когда его опекуны умерли?

— Да, только он сам от них ушел.

— Да ладно! Кто по своей воле уйдет в приют.

— Как он говорил, они не давали ему свободы.