Муж Молли утонул вскоре после рождения сына, поэтому она посвятила себя воспитанию детей, Марка и Ляны, и жила в доме лорда Сандерса на правах хозяйки. Он не возражал по одной простой причине: потому что ничего об этом не знал. Управляющий поместьем благоволил к Молли, и не докладывал о таком пустяке, а судьба дочери, похоже, Сандерса и вовсе не интересовала.

Ляна много времени проводила с Марком, пока Молли после визита очередной гувернантки не спохватилась, что девочка все же должна воспитываться, как леди. Однако представления кормилицы о правилах поведения сводились к тому, что леди выглядит опрятно и не водится с деревенщиной. Естественно, Ляна воспротивилась домашнему заключению, но Марк придумал переодевания в мальчика, что позволило ей проводить время, как раньше. Это сходило им с рук, пока девочка не превратилась в девушку.

У Ляны выросла грудь и округлились бедра, но это еще можно было спрятать под мешковатой одеждой. А вот интерес деревенских к странному «племяннику», который то появлялся, то исчезал, привел к тому, что слухи дошли до Молли. Она пресекла их решительно и собственноручно: подкараулила Марка и Ляну, когда они возвращались с рыбалки.

Крику было… на весь дом. Сына Молли еще и высекла, не посмотрев, что он выше нее ростом. Ляна отделалась выговором, и долгое время из дома выходила лишь под присмотром Молли или кого-нибудь из служанок. Потом надзор ослаб, но с Марком Ляна больше не гуляла. И лишь когда наступила пора сенокоса, вспомнила о переодеваниях.

Ляне нравилось ворошить граблями траву, наблюдать, как посередине луга вырастает «гора», лежать на мягком сене и смотреть на облака, плывущие высоко в небе. Разве такое можно пропустить?

Перерыв уже закончился, но Ляна и Марк задержались у стога, рядом с которым обедали.

— Подсади, — попросила Ляна.

И брат подставил ей спину, помог забраться на вершину стога.

— Лянка, только недолго, — предупредил он. — Мы и так отстали. Вон, мастер новый стог начал.

— Позовешь, как будет пора, — отозвалась Ляна, падая в душистые травы.

Позвали раньше, и не Марк, а горничная Динка.

— Ма-а-арк! — кричала она и поднималась по склону холма, приподняв юбки. — Марк, ты здесь?

— Лян, не высовывайся, — тихо предупредил Марк. — Небось, по твою душу. Я ее уведу, а ты беги к сараю, где твою одежду оставили. Только осторожно!

— Ма-а-арк! — надрывалась Динка.

— Ну, здесь я, — ответил он лениво, когда она подбежала ближе. — Чего орешь?

— А Лянка наша с тобой?

— Чо ей тут делать? — Марк цыкнул и сплюнул. — Вроде гулять ушла после завтрака, к монастырю. Потеряли?