— Не знаю. Ждать, пока он сам придёт?

— Можешь и подождать, если хочешь, — я помолчала. — Знаешь, тогда на поле боя он же тебя прикрывал от смерти. Собой. А потом вы очнулись, и ты матюгами его с себя согнала, назвала зловонной тушей. Я бы тоже обиделась.

— Он мне ребро сломал.

— Да, я помню твою обличительную речь, — хмыкнула я. — Я как-то в Ринара кинжал воткнула. Но мы об этом не вспоминаем, занимаемся более приятными вещами.

— Алин, думаешь, он на меня ещё посмотрит?

— Думаю, что да. Он очень долго живёт, должен быть сильно мудрее и выдержаннее нас. Кроме того, ты действительно крайне сильная магичка, где он ещё такую найдёт?

— Он упрямый, найдёт если захочет.

— Тогда чего ты ждёшь? Или нужна достойная конкурентка? Мне вот, кстати, до сих пор интересно, письмена у него везде? Ну то есть вот там тоже или как? Поэтому давай, Маша, дерзай, потом расскажешь.

— Вот уж нет. Если у нас всё получится, то ничего я тебе не расскажу.

— Злыдня вредная.

— Ворона любопытная.

— Вот и поговорили. Ладно, пойду, а то как-то тяжело уже.

— Сколько ты уже можешь без него обходиться?

— Максимум час, — я горько вздохнула.

После смерти Ринара я не могла находиться без него. Сначала вообще ни мгновения, только в туалет одна ходила, стараясь закончить побыстрее. Потом потихоньку по пять-десять минут приучала себя. Но до сих пор тяжело. И даже вышеупомянутый час — это не совсем правда, не дотянула я до часа несколько минут, а слезы стояли в глазах уже спустя полчаса. Тяжело. Но Ринар не просто не ропщет, он меня поддерживает, и мне кажется, что в глубине души даже наслаждается моим помешательством. Не выпускает из рук, не отводит глаз, и каждую ночь раз за разом показывает, как сильно меня любит.

Мы разошлись с Машей, и я отправилась в каюту к любимому. Упала в родные объятия, обняла порядком раздавшуюся в размерах Марту и затихла.

— Ягодка? Я тут вот что подумал. С момента, как мы поженились, мы были близки почти каждую ночь, так?

— Так.

— Каждую ночь.

— Да.