Не могу, не хочу это видеть!

Опускаюсь на корточки: если нет бумаги, подойдёт, наверное, любая поверхность. Вместо кисти палец — не придумав ничего лучше, я сперва облизываю его, но потом обмазываю кровью из содранной где-то в процессе перехода крови на ступне.

И пишу, точнее, пытаюсь накарябать прямо на пыльном камне под собой:

«Шиару жива. Всё хорошо»

Глупо, но в мою мигом перегревшуюся голову не приходит ничего умней. Рука трясётся, крови слишком мало, ранка уже затянулась, а песок с каменной плиты не желает стряхиваться и мешает. Я кусаю губы и смотрю на свои руки.

Бесполезная. Не смогла ничего добиться сама. И мужчину своего удержать не смогла. Не успела дописать Книгу. Не могу ничем помочь. Даже мира ни одного не создала, а ведь могла — раз, якобы, демиург.

Бесполезная.

Слёзы накатывают на глаза. «Поплачь мне тут ещё, истеричка!», — говорит кто-то саркастичный внутри отчего-то маминым голосом. Но действительно, какой смысл в слезах? И я встаю и иду, обходя Шамрейна, что-то говорящего ему Тельмана и находящихся на пределе сдерживающих его магов по дуге, спотыкаясь на неровных, словно бы выкорчеванных с корнями камнях, то и дело падая, разбивая коленки и пару раз до стона подворачивая непривычные к ходьбе по пересечённой местности ноги.

Вот так всегда!

Я не видела Кнару в реальном мире, даже на фотографиях, рука с кружкой на экране не в счёт, но я не сомневалась, что она привлекательна и в хорошей форме. Почему я-то не могла заполучить юное, красивое и сильное тело?

Глупые бестолковые мысли против воли вращаются свёрлами в голове. Наверное, это защитная реакция психики, не иначе… Я подхожу к статуе-телу мёртвой драконицы. Как и в случае со Стурмой, она кажется мне страшной и пугающей только на первый взгляд. Неуверенно глажу рукой шершавый бок — от камня и не отличишь.

Чувствуя себя бесконечно чужой, бессмысленной и ненужной, опускаюсь на корточки и прижимаюсь к боку Шиару, как птенец к материнскому крылу. И хотя здесь жарко, как в адовом пекле, меня морозит. Такое непонятное ощущение, не то что бы болезненное, но слишком странное. Кожа горит, глаза закрываются, а внутри, между грудью и животом, в области диафрагмы, будто набухает огненный плотный ком, распирая меня изнутри. Не в силах думать более ни о чём, я сдаюсь наваливающейся сонливости, обмякаю, растекаясь по горячему песку.

Не удивлюсь, если это пустынный манник, шипастый и хищный, прорастает сквозь моё тело. Если вечно голодные мелкие твари принялись жрать меня заживо.

Мне кажется, меня уже больше нет. Да и не было никогда, ни в одном из миров.