Он взглянул на меня.

— Именно об этом я тебе и говорю, — негромко сказал он. — Ты моё уязвимое место. И ты не двинешься из этого дома никуда без моего приказа и согласия, так что даже не думай смотреть на меня жалобными глазами.

— Я ещё даже не начинала! — возмутилась я. — Повелитель!

— Вот и не начинай.

Тайбери с иронической улыбкой начал разливать чай. Лёгкая насмешка в серых глазах и соблазнительный изгиб губ. Он был так похож на своего деда… и отца, наверное.

— Ты скучаешь по отцу, повелитель, — тихо сказала я. — И вспоминаешь его часто. Иначе не стал бы кормить меня с ложечки, как он тебя — когда-то.

Тайбери протянул мне чашку.

— Это так удивительно?

— Я редко вспоминаю о своих родителях, повелитель, — помедлив, призналась я. — Они не очень-то меня хотели. Отец желал мальчика, а девочку он просто… отправил за город.

— Да уж, это скучное желание получить наследника вечно мешается под ногами, — рассеянно протянул Тайбери. — Тянешься к несбыточному и не видишь того, что у тебя под носом.

— И забываешь, что можешь быть счастливым, — тихо сказала я.

Мы одновременно посмотрели друг на друга. Долгим и понимающим взглядом.

Вот сейчас было самое время подобраться к кристаллу Тайбери. Или, внимательно глядя, как он пьёт чай, подобрать момент, когда ему можно будет подсыпать снотворное. Или попробовать поманипулировать им, чтобы он отпустил меня и я добралась до условленного места вовремя? Устроить истерическую сцену ревности, как советовала Хелен?

Или поцеловать его?

У меня в голове начал вырисовываться план. Слишком смутный и слишком дерзкий… но он мне нравился. Сердце застучало быстрее.

— Понятия не имею, что с тобой делать, повелитель, — прошептала я. — Просто не знаю.

— Зато я знаю.

Чашка звякнула о блюдце. А в следующее мгновение губы Тайбери были на моих.

Мысли, планы, ловушки — всё поплыло в моей голове в одну секунду. Мы снова целовались так, будто вот-вот готовы были стать одним целым. Наложница и её повелитель, бывшая студентка Академии и её соперник, наследник и наследница враждующих домов — сейчас это не имело значения. Даже ехидной парочки, препирающейся за столом, больше не было.

Остались лишь мы двое. Моё тело и его руки, платье, мешающее дышать, и поцелуи Тайбери, становящиеся всё настойчивее.