— Что думаю… — проворчал Монтегрейн.

Он думал о том, что, будь у Роннера Третьего хоть капля здравого смысла, он прямо сейчас бы вел переговоры с королем Аренора о заключении мирного договора. Остатки их армии загнали в ловушку, заперев в предгорье, откуда было только два пути: назад в Мирею или же в горы — что равносильно самоубийству.

— Думаю, что надо отступать, — сказал Рэймер. — Окончательно.

Конрад кивнул, поджав губы. Вчера он отправил своему отцу письмо, подробно рассказывая о состоянии войска и настаивая на том, что пора признать поражение и просить мира. На что получил твердый ответ: идти до конца. «Пока у нас останется хотя бы один действующий солдат, мы будем добиваться справедливости», — писал король сыну. Лично, даже не прибегнув к помощи секретаря (Монтегрейн узнал королевский почерк). Или своего писаря тот тоже уже сослал на фронт?

— Мы не можем, — мрачно напомнил принц.

Рэймер покосился на друга. Лицо Конрада отливало зеленью. От затянувшихся походных условий здоровье наследника продолжало ухудшаться. Приставленный к нему личный целитель (которому по приказу короля строго-настрого запрещалось оказывать помощь кому бы то ни было другому) только разводил руками, раз за разом вливая в принца свой магический резерв без остатка.

Не это ли было целью короля Роннера, уже в который раз поймал себя на мысли Монтегрейн, — покончить с нежеланным наследником? Но в таком случае не проще ли было отравить его во дворце, устроить несчастный случай? Зачем устилать его последний путь такой горой трупов собственных подданных? На это у Рэймера не было ответа.

— Нам нужно пытаться отойти от хребта, — высказался Монтегрейн, скользя взглядом по карте.

— Согласен, — поддержал принц. — Устроим отступление, потом повернем сюда. — Его кривоватый палец прочертил по карте невидимую линию.

— Поддерживаю, — откликнулся Рэймер.

Стояла уже глубокая ночь. В шатре, освещенном десятком тусклых свечей, они были вдвоем — остальных распустили отдыхать.

Снаружи послышался шум. Конрад резко вскинул голову. Монтегрейн обернулся к выходу, прислушиваясь и одновременно проверяя свой магический резерв — скверно, еще не восполнился. Меч, конечно, при нем…

Но нет, это не враги прорвались в их лагерь — шумели свои.

— Жди тут, — бросил другу Рэймер и вышел на улицу.

Тут и правда было шумно. Прямо по курсу суетились тени, кто-то ругался, кто-то громко стонал.

Монтегрейн замер на несколько секунд, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, и только потом направился к столпотворению.

Все равно ни черта не видно, пришлось тратить драгоценный резерв и зажигать огонек на ладони, потому как никто из окружающих до сих пор не озаботился о факеле.