Луиса хмыкнула, протянула руку и сама приставила отрез на место.

— Да-а, — вздохнула она. — Понимаю, почему Рэйм от него избавился. — Потерла пальчиком потек. — И даже подозреваю когда.

Мэл посмотрела на нее непонимающе, но та уже отошла и направилась к очередному сундуку.

— А что не так с портретом?! — крикнула Амелия ей вслед, все же не совладав с любопытством.

— Это не она, — загадочно ответила леди Боулер и с громким хлопком открыла следующий сундук.

Не она? Мэл снов повернулась к портрету, прищурилась.

Амелия видела Анабель Монтегрейн лишь однажды — лежащей в гробу. Тем не менее была уверена: на картине определенно была изображена именно она, только… румяней и полнее. Мэл бы со спокойной совестью подумала, что та просто исхудала из-за болезни, но теперь… Неужели художник приукрасил действительность, и тот, кто испортил портрет… Что? Не смог смотреть на эту фальшь?

— Он ее очень любил, — прошептала Амелия. Вроде бы тихо, но Луиса услышала, обернулась.

— Он и со мной о ней не говорит, — улыбнулась понимающе и даже поддерживающе, к счастью, не удивившись тому, что нынешняя жена ее брата ничего не знает о жене покойной. — У него в спальне ещё висит то пестрое ромашковое поле?

— В гостиной.

— Вот тебе и ответ, — развела руками Луиса. — Это она рисовала, — кивнула в сторону порванного портрета и совершила наступление еще на один старинный сундук высотой ей по пояс. — Мой тебе совет: не вороши прошлое, если хочешь быть счастливой в настоящем, — донеслось до Амелии уже из глубины сундука.

Мэл бросила на портрет еще один задумчивый взгляд и отошла.

Глава 31

Глава 31

После длительных раскопок чердака перед ужином Мэл успела разве что переодеться и принять ванну. Будь ее воля, легла бы спать немедленно. Но, во-первых, это было бы неуважительно по отношению к гостье. Во-вторых, убедившись в прогрессе, она категорически не хотела прерывать начатое лечение даже на один день.

Когда Амелия вошла, Монтегрейн и Дрейден были уже в малой столовой. Управляющий сразу вскочил со своего места, чтобы отодвинуть перед ней стул. Получил от друга кивок в знак признательности и вернулся на место. Мэл же, сев, едва удержалась от того, чтобы не подпереть тяжелую голову кулаком. Глаза слипались.

— Как прошел день? — участливо поинтересовался Монтегрейн.

Амелия выдавила из себя наверняка фальшивую улыбку.

— Благодарю, чудесно.

Супруг недоверчиво прищурился, но больше не успел ничего спросить — в столовую вплыла леди Боулер.