Даже эмоций не было. Просто в голову пришла совершенно спокойная мысль: «Предатель». Пришла и пропала, забрав с собой все остальные. Сил не было даже на то, чтобы думать. Осталась только одна цель — продержаться как можно дольше. Каждая секунда — это возможность мирейцам уйти подальше, туда, куда не успеет добраться огонь.

Он остался один. Один на один против великого Натаниэля. Скажи ему кто о возможности подобной ситуации раньше, Рэймер посмеялся бы над больной фантазией предсказателя. Для Натаниэля он не более чем надоедливая мошка. Но мошка, которая тратит время, а это более чем достаточно.

От резерва остались крохи, сквозь щит стало пробираться убийственное тепло. Еще не сжигающее, но уже до ужаса горячее. Выжженная, черная, покрытая пеплом земля добралась до самых ног.

Пот застилал глаза, вытянутые руки, держащие щит, затряслись. Еще тридцать секунд. Хотя бы тридцать…

Натаниэль все еще стоял на холме и не шевелился, убрав руки в широкие рукава своего плаща и сложив их на уровне груди.

Хотя бы несколько секунд…

Гул огня нарастал. Ладони опалило.

Пламя, ещё сдерживаемое впереди, умудрилось выбросить язык откуда-то сбоку, ударило в правую ногу чуть выше сапога.

Монтегрейн упал на колено.

Пара секунд… Ну же!

Он уже сам не понимал, что это трещит: огонь или его зубы от напряжения.

Конец? Нет, как бы не так.

Раньше Рэймер никогда такого не делал — ведь магов с детства учат, что, если выбрать резерв без остатка, можно перегореть и лишиться магии. Со временем эта привычка настолько входит в плоть и кровь, что перестает осознаваться. Сейчас же терять ему было нечего.

И он ударил по стене огня из последних сил, выкладываясь абсолютно, выгребая до донышка…

Щит выстоял еще не меньше минуты.

А когда наконец рухнул, пламя исчезло. Осталась лишь выжженная земля вокруг да стелящийся над ней серый дым.

Стоя уже на обоих коленях и даже не пытаясь встать, Монтегрейн поднял глаза. Дым перед ним рассеялся, как по команде. Впрочем, именно что по команде — только по чужой.

Натаниэль все еще стоял на холме. Вынул руку из широкого рукава, приподнял и… вместо того чтобы ударить по поверженному противнику, изобразил в воздухе у своего виска воинский салют. Развернулся спиной и пошел обратно к своему войску. Мирейцев никто больше не преследовал.

— Вставай, вставай, вставай! — тут же раздался знакомый голос, и Рэймера подхватили под мышки, пытаясь приподнять.

Он правда попробовал встать, но тут же осел на раненую ногу.