С Амелией столкнулись в коридоре на подходе к малой столовой, и Рэймер тут же притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Она смущенно зарделась.

За час уже соскучился, как дурак. А все Крист со своими влюбился — не влюбился. Влюбился по уши, чего уж тут отрицать?

В столовую вошли вместе. Дрейден тем временем уже успел разместиться на своем месте и с деловым видом разворачивал салфетку, чтобы положить ее себе на колени. На стол накрывала Дана.

Усадив Мэл, Рэймер прошел к своей стороне стола, бросил взгляд на горничную: лицо снова печальное, даже какое-то осунувшееся, веки — припухшие. Кажется, ревела и причем недавно.

Неужели так убивается из-за невзаимной любви к Джерри? В четырнадцать, ясное дело, все впечатлительнее, чем нужно, но чтобы девчонку не развеселило возвращение из столицы сестры с кучей обновок… Наверняка же Лана привезла что-то и для Даны. Насколько он знал, у сестер были довольно теплые доверительные отношения. Может, случилось что-то посерьезнее несчастной любви?

Усевшись, Монтегрейн адресовал сидящей напротив Амелии вопросительный взгляд, скосил глаза в сторону Даны. Мэл кивнула, а затем пожала плечами: да, тоже заметила, нет, не в курсе, что происходит.

Надо будет после ужина попросить Амелию с ней переговорить. Если дело таки в проблемах любовного характера, то навряд ли Дана станет откровенничать об этом с мужчиной…

Рэймер не додумал мысль, так как в этот момент произошло сразу несколько событий: раздался глухой хлопок, затем еще и еще, и над столом материализовались сразу три небольших бумажных листка из плотной лощеной бумаги — как раз напротив него, Амелии и Криста; Дрейден от неожиданности взмахнул руками, и листок отлетел, гонимый потоком воздуха, и рухнул, вонзившись уголком, в чашку с салатом; Дана, непривыкшая к проявлению магии, и вовсе охнула и уронила поднос, на котором как раз оставалась последняя соусница; поднос громыхнул об пол, соусница разлетелась вдребезги, светло-зеленая обивка стен окрасилась темно-красными пятнами от ее содержимого.

— Что за черт?! — взвыл Крист, брюкам которого тоже досталась изрядная порция соуса.

Одна Амелия никак не отреагировала и даже не прикоснулась к спланировавшему в ее пустую тарелку листку. Сидела и смотрела на Рэймера в упор расширившимися от понимания произошедшего глазами.

Дрейден таки потянулся за своим посланием, теперь измазанным в салатной заправке. Потряс, протер салфеткой и лишь затем поднес к глазам, чтобы, уже прочтя, громко выругаться.

Однако ни Рэймеру, ни Амелии не было необходимости читать послание, чтобы узнать содержащуюся в ней информацию. Монтегрейну не было доподлинно известно, чему учат простолюдинов, но любой уважающий себя аристократ обязан был знать: каждый совершеннолетний подданный королевства получает личное оповещение лишь в одном случае — когда умирает Глава государства.