Гидеон скрипнул зубами.

— Хорошо, — произнес, словно сплюнул. — Пункт первый. Я не поговорил с Монтегрейном начистоту потому, что большинство того, что мне о нем было известно, датировалось довоенным периодом. Война меняет людей, и я не был уверен, что он не решит сам прибрать принцессу, как я считал, к рукам — жениться на ней и лично занять трон.

Мэл фыркнула. Какая нелепая мысль.

Собеседник кивнул.

— Не лучшая теория, — согласился с ее реакцией. — Но моя работа — предусмотреть все. Собственно, несостоятельность этой теории была доказана тем, что у Монтегрейна завязались отношения с вами. Кроме того, он почти не взбрыкнул, когда я велел ему именем короля вступить в брак. Обозлился — не более. Будь в его планах жениться на принцессе, полагаю, именно тогда он бы и предпринял какие-то ответные шаги.

Амелия поморщилась.

— Какие? Срочно женился бы на «принцессе»? В ее четырнадцать?

Гидеон развел руками.

— Вы вышли замуж в шестнадцать. Четырнадцать, шестнадцать — разница невелика. Но Монтегрейн согласился на брак с вами, чем несколько облегчил мне задачу…

— Пункт второй, — поторопила Мэл.

Сколько времени прошло с того момента, как Сивер забрал Рэймера? Несколько часов. Успели ли они уже добраться до столицы? Что с ним там будет? А они просто сидят и тратят время.

— Пункт второй, — эхом повторил за ней Гидеон, однако одарив недовольным взглядом — не привык, чтобы его перебивали. — Я начал это дело после доноса подруги Алиссии Пайс. Тогда, когда считал ребенка и впрямь бастардом, а короля Роннера справедливым правителем. И вы прекрасно понимаете, что мои методы порой…

— Омерзительны, — подсказала Амелия.

— Не самые красивые, — огрызнулся собеседник. — И давил я на Монтегрейна долго и с вдохновением. — С удовольствием, он хотел сказать? — Так какие у меня были шансы, чтобы он поверил мне на слово, приди мне в голову явиться лично и рассказать ему все как есть?

Мэл дернула плечом. Безусловно, в таком случае шансы были бы меньше, чем с ней, доверчивой дурой, в его понимании. Да и — что уж кривить душой — в ее собственном понимании тоже.

— Пункт третий, — продолжил Гидеон. — Даже если бы я сообщил Монтегрейну правду о своих планах, мне нечего было ему предложить. Договоренность с Петером Форнье о его поддержке как члена Совета, сами понимаете, совсем свежая. С Кастором Холтом мы сговорились несколькими неделями ранее. А если бы Рэймер поделился с кем-то тем, что я задумал, моя голова полетела бы первой. А я, знаете ли, ей дорожу.

— Пункт четвертый, — отрезала Амелия, чем заслужила ещё один недовольный взгляд и горестный вздох.