Подросток переступил порог, бросил на замершего Гидеона настороженный взгляд и посмотрел прямо Амелии в глаза.

— Верьте этому человеку, миледи, — сказал до ужаса серьезно, будто вдруг в одночасье повзрослел на несколько лет. — Он говорит правду, я слышу его мысли.

— Менталист, — кажется, в совершенном восторге выдохнул Глава Королевской службы безопасности.

Ни она, ни Джерри не обратили на него внимания.

— Я догадался еще тогда, когда вы увидели кулон. — Подросток швырнул маленький черный предмет с обрывками веревки на стол, и тот, ударившись о твердую столешницу, со звоном закружился, пока не замер, разметав кончики шнурка, словно мертвый жук тонкие усики. — Родители… Они говорили, что это подарок от деда, потом — от бабки, потом — от милорда. И я его снял.

— И в прошлую нашу встречу… — прошептала Амелия, наконец, осознав, что произошло. Она ведь тогда так громко думала о том, похож ли Джерри на своих венценосных предков…

Юноша снова кивнул в ответ на ее мысли.

И когда он с обидой сказал: «Я думал, что он мой друг». Уже тогда Джерри все понял и обиделся вовсе не на запрет так часто посещать дом.

Снова кивок.

— Боги… — Привставшая, когда в дверях появилось новое действующее лицо, Амелия без сил опустилась обратно на стул, проведя ладонью по лицу.

Но аура… Это вновь была всего лишь мысль, но Джерри ответил:

— Милорд учил меня ставить блоки.

Те самые, которые он снял прямо в этот момент. Мэл ослепило, она вскинула руку к лицу. Синяя, ярко-синяя, мерцающая — самая мощная аура менталиста, которую она видела когда-либо своими глазами.

Мальчишка усмехнулся несколько нервно — присмотревшись к нему, Амелия заметила, что его потрясывает от волнения, он просто упрямится и держится.

— Видимо, блоки у меня получились. Вы же не заметили.

Не заметила. И сама все рассказала парнишке, искренне считающему себя сыном кузнеца и доярки…

А Глава СБ вдруг поднялся на ноги, громыхнув тяжелым стулом, шагнул вперед и согнулся в глубоком поясном поклоне.

— Ваше высочество.

Джерри инстинктивно попятился. К его лицу прилила кровь, он мучительно покраснел и как-то жалобно взглянул на Амелию. Она ободряюще улыбнулась и кивнула.

«Да, малыш, ты высочество. Это твое право».