Она кивнула словно в прострации.

— Я не смогу отпустить произошедшее, просто… ну, избавившись от шрамов.

— Мы не можем убежать от прошлого. Не стоит и пытаться.

Повисла долгая пауза, и Балз боялся, что сказал что-то не то. Может, он должен был…

— Спасибо, — тихо прошептала Эрика.

Сейчас пришел его черед удивляться. — За что?

— За… принятие.

Я люблю тебя, подумал он.

— Но ты был на войне, верно? — сказала она. — Ты видел это… Раньше.

— Да. Это часть жизни. Я не хочу, чтобы ты проходила через то, что тебе пришлось пережить. Мне ненавистно это. Черт возьми… И если бы эта тварь уже не гнила в земле, я бы выследил его и разорвал на кусочки. Я бы отомстил за тебя и твоих родных, чтобы почтить их память. Я бы убедился, что месть осуществлена должным образом, болезненным. Я бы голыми руками заставил его страдать и нюхать собственную кровь и вонь его трусливого страха.

Пришлось остановить себя прежде, чем он зашел слишком далеко. А потом он поклонился и ей из своего сидячего положения на ее синем диване.

— Воистину, возможность отомстить за тебя и твой род стала бы честью для меня.

Когда он снова посмотрел на нее, Эрика накрыла рот руками, и ее глаза блестели.

Он не знал, оскорбил ли ее, напугал или…

Эрика шагнула вперед, шагнула к нему. И опуская руки прошептала:

— Никто и никогда не говорил мне таких вещей.

— Это хорошо? Или…

Она села ему на колени, оседлав его. Изучая взглядом его лицо, Эрика запустила пальцы в его волосы.

— Мне сложно говорить о прошлом, — пробормотала она. — Потому что люди интересуются из корысти и проявляют сочувствие по своим личным причинам. Я пережила это. Я не хочу помогать другим проживать мою трагедию.

Он скользнул руками вверх по ее рукам к ее плечам.