Глава 32
В которой количество чернокнижников увеличивается, а еще строятся теории
Глава 32
В которой количество чернокнижников увеличивается, а еще строятся теории
«Однако нельзя со всей определенностью заявить о существовании так называемой «предвечной тьмы», которая якобы тлетворно воздействует на души и сердца людей, ибо и первое, и второе, и третье – суть понятия нематериального свойства, а потому современная наука не обладает достаточными возможностями, дабы изучить их».
«Однако нельзя со всей определенностью заявить о существовании так называемой «предвечной тьмы», которая якобы тлетворно воздействует на души и сердца людей, ибо и первое, и второе, и третье – суть понятия нематериального свойства, а потому современная наука не обладает достаточными возможностями, дабы изучить их».
«Трактат о Великой Тьме и многих сомнениях, рожденных ищущим разумом»
Странно.
Ричард ведь читал этот дневник. Все читал. Сперва потому, что так было принято. Затем… в какой-то момент он увлекся. В какой-то момент показалось, что он живет там, в прошлом, в совершенно ином, пусть даже таком знакомом мире.
Только почему-то он не помнит… или нет.
Помнит.
Конечно, помнит.
Они вернутся в замок, тот, кто вел дневник и его брат Улас. И люди. Только почему-то воспоминания эти стерты. Ричард знает, что произойдет, но при всем том слова, которые читает Ксандр, будто и не знакомы.
«Нас встречал запах свежего хлеба. И не было во всем мире аромата более правильного и нужного. Я сам ощутил, как отпускает страх, незримыми когтями сжимавший сердце. И Улас вздохнул с облегчением, ибо этот запах, запах жизни, говорил, что в замке все хорошо. Что, вернувшись, не попадем мы вновь в тот ужас, который до сих пор видится мне во снах».
«Нас встречал запах свежего хлеба. И не было во всем мире аромата более правильного и нужного. Я сам ощутил, как отпускает страх, незримыми когтями сжимавший сердце. И Улас вздохнул с облегчением, ибо этот запах, запах жизни, говорил, что в замке все хорошо. Что, вернувшись, не попадем мы вновь в тот ужас, который до сих пор видится мне во снах»
И эти слова Ричард читал.
Точно.
Но давно, вот и стерлись они, выветрились за ненадобностью. Однако прочие слушают. И на лице Светозарного застыла гримаса боли. А Лассар спокоен и вовсе кажется, будто он дремлет, что неправда. У демоницы же теплые плечи. И пахнет от неё пусть и не хлебом, но тоже хорошо.
«Нам сказали, что Арван сразу после нашего отъезда заперся в своих покоях и не покидал их. И слуги, что оставляли еду у дверей его, клялись, будто бы оставалась та нетронутой. Мы с Уласом переглянулись, и клянусь, что в головах наших была одна-единственная мысль. Постыдная. Недостойная любящих братьев. О том, что так будет лучше для всех. Если он умрет».