– Если же предположить, что он воспитывал ребенка… возникает вопрос, зачем? Чей это был ребенок?

Тишина.

– Была ли эта женщина и вправду в положении, либо же… иногда женщины, – говорить о подобном было немного стыдно. – Несколько…

– Врут, – произнес Лассар.

Еще один проклятый. И долг Артана уничтожить его. Всех тут, только почему-то долг этот кажется на диво неправильным.

– Но я думаю, ты ошибаешься… некоторые вещи мы чувствуем. Нет, это дитя было нужной крови.

Пускай так.

Что это меняло? Или…

– Возможно… если принять во внимание, что он исследовал… книги там или что-то другое, – заговорила демоница. – Для него это стало еще одним экспериментом. Смотрите, он излечил женщину, но при этом сомневаюсь, чтобы она после лечения осталась другой. Добавь древний артефакт, тьму… каким был этот ребенок вообще?

– Не знаю, – Артан замер, прикрыв глаза. – Вот… знаешь, они ведь врали.

– Кто?

– Храм.

– Тебя это удивляет? – поинтересовался Лассар.

Нет. Пожалуй, уже нет. Тот ребенок, который когда-то восхищался величием храма, вырос. И понял, что золото – на самом деле его там крохи. А поют вовсе не пресветлые девы, но обычные женщины, серые и усталые, посвятившие свою жизнь служению. Но почему-то несчастливые от того.

– Я как-то не задумывался… сохранились описания Несиара. Во многом – как богомерзкого отступника, чей лик изуродовала тьма. Но… понимаете, один из братьев… он был там. И он писал, что тот выглядел обычно. Что не было печатей зла. Что мужчина среднего возраста с чертами лица благородными. Темноволосый, темноглазый. Но…

– Печати зла всегда интереснее. И понятнее людям.

Может, и так. Но все одно отчего-то горько, будто это он, Артан, кого-то да обманывал.

– Но ведь если судить по времени… Несиару должно было быть около семидесяти… то есть, он отправился в поход к горам, ему было за тридцать, а то и вовсе около сорока. Может, и больше сорока. Потом он вернулся… Храм уверял, что тьма продляет жизнь. А отступник, которого повергли в бою, тоже звал себя Несиаром.

– И это всех запутало?

– Именно.