Вот, чую, что это неспроста…

«Я очнулся больным и слабым. Мое сердце трепыхалось в груди, но следом пришло и понимание того, с чем я столкнулся»

С чем?!

Да я сейчас заору от нетерпения. И Ричард вон тоже. Хмурится. Ерзает. Перелистывает страницу. А та, как назло, к следующей прилипла. И разъединятся не желает.

«Мне потребовалось два дня, чтобы подтвердить страшную мою догадку. Но я понял, что нужно делать. Во-первых, я отослал проклятого и моего сына, велев двигаться прочь от Замка и не возвращаться, пока сын мой не придет в себя. Она сильна, если сумела дотянуться до деревни, но не всесильна. И стало быть, им надо лишь уйти за пределы её влияния».

– Он издевается? – мрачно поинтересовалась я.

– Отнюдь. Просто… знаешь, мне тоже стоило бы подумать.

– О чем?

– О том, что нежить бывает разной. И… или не совсем нежить.

– Ты понял, о ком он?

– Понял, – подтвердил догадку Ричард.

– Я тебя сейчас бодну!

Нет, ну нельзя же так издеваться над бедной девушкой, которая, в отличие от некоторых, ничего вот не понимает. А понять хочет.

– Иногда случается так, что тело и душа разделяются, – сказал Ричард серьезно. – Это весьма и весьма редкое явление, хотя в некоторых книгах я читал, что в былые времена существовал специальный ритуал. И суть его была именно в том, чтобы отпустить душу. Душа… она более свободна. Для неё не существует преград или запретов. Закрытых дверей и даже не всякое заклятье способно остановить её.

Идеальный, мать его, шпион.

– Но в то же время сама по себе душа не материальна. Она не может что-то взять… материальное.

– А нематериальное?

– В этом и суть. Она… случалось, что души, отделившись от тела, весьма быстро утрачивали человеческое обличье, а порой и разум. У иных разум претерпевал изменения. Правда, какие именно, я не скажу. Калех Ассизский упоминал об одержимости, но весьма вскользь. Главное, что подобные души, пребывая вне тела, начинали разрушаться. А разрушаясь, желали прекратить этот процесс. Для чего им нужна была сила. Взять же её они могли лишь из других душ.